Он усмехнулся, потом прижал меня еще крепче.
— Какая вы милочка!
Я подумала, до чего он противен, кроме того, я не выношу, когда меня тискают, так что, сославшись на утомление, пожелала вернуться за столик.
— Когда я вас снова увижу? — настаивал лорд, и я ответила, что, к сожалению, не могу ничего планировать.
— Я завтра вам позвоню, — пообещал он, и, сжав мне руку, добавил: — Не могу вас отпустить… мы должны снова потанцевать.
Но я твердо отказалась и вернулась к столику.
Он потащился следом, пытаясь выпросить еще один танец, в результате чего я довольно решительно сообщила тетушке Дороти, что ужасно измучилась и должна ехать домой.
— Господи милостивый, — посетовала она, — эти юные существа не способны даже развлечься как следует! То ли дело мы, старушки!
Тогда лорд Хьюго сказал:
— Я сам доставлю ее домой, не беспокойтесь, Долли!
Я ужаснулась перспективе остаться с ним наедине и стала уверять, что готова подождать тетушку.
— Ерунда, — сказала она. — Раз устала, лучше иди. Хьюго подвезет тебя — ему по дороге.
Больше всего на свете я не хотела возвращаться домой с этим чудовищным стариком и начала было утверждать, что действительно хочу остаться, и тут Гарри сказал:
— Я тоже устал и тоже еду домой.
— Ох, обождите еще пять минут, Гарри, — сказала тетушка Дороти, — тогда и меня захватите.
— Нет, — отказал он. — Пожалуй, поеду с Максиной и Хьюго.
Кажется, в этой компании все называют друг друга по именам.
Тетушка Дороти настаивала:
— Гарри, я действительно прошу вас подождать.
— Очень жаль, дорогая, но я умираю от усталости, — отвечал он.
Я поняла, что тетушка Дороти была вне себя от ярости. Не посмотрев даже в мою сторону, она пошла танцевать с каким-то рыжеволосым джентльменом. Лорд Хьюго, казалось, тоже не выражал особого восторга.
В полном молчании мы сели в такси и доехали до Гровенор-сквер, практически не разговаривая. Лорд Хьюго лишь сказал на прощание:
— Я позвоню вам завтра утром, милочка! — и попытался снова пожать мне руку, но я ее быстро вырвала. Гарри тем временем вылез из машины и открыл передо мной дверцу. Проводив меня до ступенек дома, он, прощаясь, сказал:
— Доброй ночи… и приятных снов, дебютантка!
— Спокойной ночи… и огромное вам спасибо. — Последние слова я проговорила шепотом, и он улыбнулся:
— Все в порядке!
Я было хотела выразить надежду, что тетушка Дороти не слишком рассердилась на него, но передумала.
Гарри приподнял шляпу и вернулся к машине прежде, чем я успела еще что-нибудь вымолвить.
* * *
Сегодня у меня состоялся разговор с тетушкой Дороти!
По монастырской привычке я проснулась рано и хотела встать, но Мейбл уговорила меня полежать еще немного: внизу и камин не горит, и к завтраку ничего не готово.
Я не спеша почитала газеты, которые она принесла вместе с завтраком. Забавно завтракать в постели после суровой монастырской жизни. До чего я ненавидела колокол в половине восьмого!
Только я поднялась, чтобы принять ванну, как за мной прислала тетушка Дороти.
Ее спальня выдержана в желтовато-зеленом тоне с оранжевыми шелковыми занавесями и золоченой кроватью, самой огромной, какую я только видела.
Простыни абрикосового цвета, а на самой тетушке Дороти — прелестнейшая пижама, отделанная страусовыми перьями.
Тетушка вовсе не так молода, как я думала: кожа без румян весьма желтая, глазки без макияжа совсем крошечные.
Когда я вошла, она отдавала секретарше приказания и жутко злилась, однако, увидев меня, улыбнулась:
— Доброе утро, Максина.
И уже совсем другим тоном обратилась к секретарше:
— Это все, мисс Робертс, и ради Бога, хотя бы на этот раз пошевелите мозгами, если они у вас, конечно, имеются.
Мисс Робертс, несчастная, измученная с виду девушка с сальными волосами и в очках, при последних словах совсем съежилась и поспешно вышла из комнаты.
— Ну, Максина, — резко проговорила тетушка Дороти, когда мы остались одни, — я хочу поговорить с тобой о тебе. Сядь, пожалуйста!
Я взяла стул и придвинула ближе к кровати.
Тетушка Дороти удобно устроилась, подложив за спину шелковую подушку с кружевной оборкой. А потом, бросив на меня пристальный взгляд, сказала:
