Девчонка шагнула за спину и, ухватив левой рукой за короткий чуб, блокировала движение рук. Нож плотно зажал горло: «И впечатляет, и не заорет сдуру».
Выпучив глаза, Камаз потянулся встать. Громким шепотом, одновременно усилив нажим, в самое ухо предупредила: - Сидеть, прирежу.
Кожа лопнула от нажима отточенного клинка.
- Все, все, - урка благоразумно вернул руки на подлокотники. - Что тебе надо?
Фразу Алексей произнес медленно и разборчиво, делая поправку на состояние жертвы: - Скажи охране, пусть подгонят машину. Мы с тобой отъедем. Если все будет как надо, через пять километров тебя отпущу. Начнешь дергаться, пристрелю.
На сдавленный крик хозяина в беседку влетел давешний пацан.
- Машину подгони, - хрипло приказал Камаз.
Струйка крови, текущая по шее хозяина, впечатлила бойца лучше всяких слов, и, не задавая больше вопросов, он кинулся во двор.
- Прикажешь всем стоять ровно, особенно - «Особисту». Еще одно, предупреди их. За нами не гоняться. Увижу хвост, отрежу руку, - девчонка мило улыбнулась. Уточнила: - Тебе - руку.
Вернулся посыльный, доложил: - Готово.
Он с любопытством обвел глазами веранду и снова исчез. Прижав ствол к плешивому затылку, Леха вытянул узенький ремешок. Прихватив руки пленника за спиной, обмотал другой конец вокруг шеи.
Во дворе одиноко стоял «Мерседес», чуть поодаль, рассредоточившись и выставив стволы, залегли охранники. Из-за угла сарая высунулась самоварная труба гранатомета.
Алексея разобрал смех: - Камаз, скажи ты им, пусть не позорятся. Что за детство?
Заложник сердито засопел носом, но промолчал, не дав сорваться с языка резкому слову в адрес наглой девки.
Не торопясь, преодолели десяток метров от дома к машине.
Ольга спряталась за спиной стреноженного авторитета, контролируя его движения нажимом ствола в бок.
Открыв дверь, шмыгнула на сиденье и рывком, без церемоний, прямо за пояс втащила задохнувшегося пленника в салон. Захлопнула дверцу и тут же, рукояткой пистолета, выключила жертву.
Камаз ткнулся носом в боковое стекло. Однако глубокая тонировка скрыла столь варварское обращение с заложником от глаз охраны.
«Мерседес» тронулся мимо застывших телохранителей и начальника охраны.
Как ни подмывало Леху приоткрыть окно и влепить шустряку пулю в колено, но пришлось сдержаться.
Не обремененные интеллектом соратники Камаза могли отреагировать агрессивно.
Алексей гнал машину, поглядывая на завалившегося к дверце Камаза, и прикидывал, как его потрошить. Допросить было необходимо, но дорогая машина наверняка имела систему слежения, поэтому остановиться на достаточное для беседы время не получится.
«Что ж, будем говорить на ходу». - Он застегнул ремень безопасности на безвольном теле и похлопал бандита по щеке: - Подъем.
Пассажир открыл глаза и осторожно пошевелился, проверяя крепость вязок.
- Не выйдет, - охладила его надежды девчонка. - Сиди тихо и отвечай на вопросы.
Авторитет грубо выругался, вспомнив ее родителей. Затем перешел к конкретике. Угрожать не рисковал, но намеками пытался запугать, конкретно.
- Что это за история с оружием и федералами? - невозмутимо поинтересовалась Оля, следя за дорогой. - Возражения не принимаются. Ты видел результаты допроса Ахмеда и его шестерок, поверь, рука не дрогнет,
Камаз сидел молча, глядя на пролетающие мимо столбы.
- Тебя предупредили, ты не послушал, - коротко размахнувшись, Алексей ткнул острием ножа в локоть вывернутой руки пленника. Если знаешь куда ударить, боль невыносимая. Реакция на нерв разрывает руку и всю половину тела от макушки до ноги. ВТеперь кровь текла не только из пореза на шее, но и по руке.
- Слушай, кончай партизанить, так на кровопотере загнешься, - пошутилабелобрысая ведьма.
- Что ж ты за тварь такая?! - с ненавистью выдохнул Камаз.
- А ты весь в белом? Пойми, ответить придется. Только, когда ты заговоришь по принуждению, легче будет добить, чтоб не мучился, - Леха глянул в зеркало: «Сопровождения пока не видать, но это дело времени. Появятся, не усидят».
Вопрос пришлось повторить дважды. Скрипнув зубами, Камаз бессильно плюнул кровью в лобовое стекло и начал рассказ. Про контейнер с оружием, про засаду. В общем, все, что знал. А когда авторитет, между прочим, обмолвился, что снайпера сдали два раза, сначала чужие, а потом свои, то желание прекратить допрос стало у Алексея почти невыносимым. Наконец, «язык» замолчал, на лбу у него выступили бусинки пота.
