Мысли о будущем Мэг не покидали ее и вызывали в Дженне волну негодования. Не зная, как избавиться от снедавших ее тревог, она нервно подхватила палку и кинула собаке.
– Вы с отцом похожи. Постоянно упираетесь рогами в землю. Все досталось его жене, правильно?
Слышать это было неприятно, но его слова ее насторожили.
– А ты откуда знаешь? Догадался?
Скептическая улыбка тронула губы Гейджа.
– Ты наверняка слышала, что у меня талант к деньгам.
У него и на самом деле имелось чутье на прибыльные дела, и об этом было давно известно всем. К тому же, вполне логично, что наследство покойного мужа достанется здравствующей жене. По крайней мере большая часть: поместье со всем его имуществом.
Дуновение ветерка принесло сухой лист эвкалипта, и он плавно опустился ей на колени. Дженна сломала его в пальцах на множество ломких кусочков. Когда они сюда переехали, деревья были совсем маленькими. Казалось, по мере того как саженцы тянулись к солнцу, она делалась все более несчастной. Отчаяние от неудачных попыток стать частью новой семьи нарастало с каждым годом, пока она не поняла, что ей здесь не место. Боль от потери матери со временем не утихала, а становилась тупой и пилящей. Она готова отдать все, чтобы вернуться обратно в то время, когда была счастлива. Счастлива в своей семье.
– Мне нет дела до имущества отца. Были вещи поважнее денег.
– Дженна, скажи мне, по прошествии двенадцати лет, что для тебя имеет значение?
Она уставилась на такое знакомое и одновременно чужое лицо. На его шрам над губой. Стоит ли ей заводить с ним разговор на эту тему?
Дженна всегда была общительна и открыта с людьми. Но, переезжая из страны в страну, она так и не обрела лучшей подруги. А сейчас так хотелось выговориться, и выговориться тому, кто понимал ее лучше, чем кто бы то ни было. Видел ее переживания. Выговориться о том, что она простила отца за то, что он так быстро женился на другой после смерти матери. И теперь было больно, ведь она потеряла в Гейдже друга. А еще больнее оттого, что она никогда не поговорит со своей сестрой, единственным человеком, которому полностью доверяла. Эми была больше, чем сестра, и больше, чем друг. Она была частью ее.
А теперь ее нет.
Сама того не ожидая, она выпалила:
– Мне придется бороться за ее ребенка.
– Что ты сказала? – Гейдж нахмурил брови и наклонил голову.
Дженна подумала, что сделала глупость, сказав ему, но слов уже не забрать обратно. По ее щеке скатились слезы, она уже давно не может их контролировать.
– Последние несколько дней… были непростыми.
– Подожди, подожди…- Его лицо стало еще мрачнее. – О каком ребенке ты говоришь? Чей ребенок?
– У Эми есть…- Дженна проглотила комок в горле. – У Эми осталась трехмесячная малышка.
Гейдж подошел и сел рядом.
– Но он не упоминал о ребенке… – Казалось, что он разговаривал сам с собой.
– Кто не упоминал о ребенке?
– Я имел в виду – в газете. В газете говорилось, что мой заместитель и еще два пассажира погибли, когда вылетели в разведывательную командировку. И то, что у него остались жена и дочь.
Дженна кивнула.
– Брэд, муж Эми, хотел показать отцу землю, которую собирался купить. Они уехали в десять утра. А Мэг осталась с моей мачехой.
У Дженны был забронирован билет на следующий месяц – на крещение малышки, и она мечтала о том, чтобы поскорее прилететь. Эми была так рада – они редко виделись с сестрой. Но когда пришли известия о катастрофе, Дженна вылетела первым же рейсом на Сидней.
Перед приездом она только видела фотографии племянницы. И после происшествия она не выпускала их из рук. Ее любимой была та, на которой Мэг хватает панду за ухо и улыбается всем своим беззубым ртом. Эту панду Дженна прислала в тот день, когда Маргарет Джейн родилась.
Теперь маленькая девочка, оставшаяся круглой сиротой, жила на попечении женщины, которую маски для лица волновали гораздо больше, чем колыбельные песенки. На похоронах Линн сообщила, что они с Мэг полетят в Сан-Франциско навестить ее престарелых родителей на Рождество. И не знала, когда они вернутся.
А до Рождества еще целых три месяца.
Овчарка принесла палку и, довольно повиляв хвостом, положила к начищенным ботинкам Гейджа. Он машинально поднял ее и, закрутив, отправил к деревьям, к большой радости собаки. Потом, как бы невзначай, он опустил руку на спинку скамейки. Дженна ощутила спиной тепло его ладони.
