– Полагаю, что Бриджер будет и дальше поставлять им сведения, - сказал Уотлинг.
– Но считается, что он уходит, - напомнил ему адъютант.
– Теперь он вряд ли уйдет. Они купят его с потрохами. - Он вздохнул. - Так или иначе, а он все знает от Флеминга. Их ведь водой не разольешь.
– Вы считаете, что Флеминг в этом замешан?
– А-ах! - Уотлинг даже отодвинулся на стуле и безнадежно махнул рукой. - Этот - просто невинный младенец. Он разболтает что угодно, только бы показать, какой он независимый. Вспомните, что произошло в Болдершоу. А теперь они к тому же осчастливят нас своим присутствием.
– Как так?
– Как? Придется-таки вам изучить их лексику и фразеологию. Они перебираются под крылышко нашего министерства - вот как. Вся компания. Флеминг непременно хочет строить свою сверхмашину в ракетном исследовательском центре в Торнессе!
– О-о!
– Но это совершенно секретно.
– Разумеется, сэр, - произнес адъютант с должной сдержанностью. - Это уже согласовано?
– Будет согласовано. Я всегда нюхом чую, когда готовится глупость. Ванденберг в ярости. Наверное, и весь комитет. Но Рейнхарт целиком за это, и Осборн, и их министр тоже. Надо думать, кабинет согласится.
– Значит, мы не можем не пустить их?
– Мы можем следить за ними. Для начала надо бы оставить при них Харриса.
– У них в Торнессе своя служба безопасности. Армейская, - с гордостью добавил адъютант. Коммодор авиации презрительно фыркнул.
– Харрис может сотрудничать с ними.
– Харрис хочет выйти из игры.
– Почему?
– Он уверен, что его засекли.
– Я не понимаю. Как так? - Уотлинг с улыбкой взглянул на него.
– Ну, они же зверски избили его в Болдершоу и, возможно, считают, что он раскопал нечто важное.
– Может быть, так оно и есть. Где он сейчас?
– Следит за ними. Потом явится доложить лично. Но Харрису не суждено было больше ни о чем докладывать. На следующее утро Джуди и Флеминг обнаружили его труп под чехлом флеминговской машины. После того как Джуди оправилась от тошноты и они побывали в полиции, тело было увезено и они наконец вернулись в институт, где их ждала телефонограмма: Флеминга срочно вызывали в министерство науки. Джуди ожидала его возвращения в обществе Кристин; чувствуя себя расстроенной и несчастной, она рассказала обо всем приехавшему Уотлингу. Кристин продолжала спокойно работать и оторвалась лишь для того, чтобы дать Джуди две таблетки аспирина. При этом у нее был вид человека, творящего добро безотносительно к достоинствам страждущих. Уезжая в министерство, Флеминг поцеловал Джуди в щеку. Она слабо улыбнулась в ответ.
– Зачем им понадобилось подбрасывать его мне? - недоуменно спросил Флеминг.
– Это не тебе. Это мне, в виде предупреждения. Флеминг возвратился в полдень, не чуя под собой ног от радости. Он стащил Кристин со стула и прижал ее к груди.
– Утверждено и подписано!
– Что? - изумленно спросила Джуди.
– Разрешение в трех экземплярах от начальства нашего турбореактивного коммодора! Они распахивают врата и пропускают нас за свои драгоценные проволочные заграждения.
– Торнесс? - спросила Кристин, выкручиваясь из его объятий. Флеминг плюхнулся на ее стол.
– Нам милостиво разрешается работать на их распрекрасных машинах, построенных на денежки налогоплательщиков. До сих пор эти машины берегли для игры в солдатики.
– Когда? - спросила Джуди. Флеминг соскользнул со стола и, подойдя к Джуди, заключил ее в объятия.
– Как только будем готовы! Мы получим первоочередное право для работы на главной машине, кроме случаев, которые уморительно именуются "государственной необходимостью". Нас избавят от утренних проверок. Нас снабдят пропусками. У нас снимут отпечатки пальцев, нам промоют мозги и поищут, не завелись ли в голове насекомые. И мы построим чудо этого века! - он отпустил Джуди и простер руки к Кристин. - Вы и я, дорогая! Мы им покажем, правда? Как это их министерское сиятельство спросил: "А это доказано?" Мы ему докажем! "Возьмем мир за углы и встряхнем", как сказала одна звезда стриптиза. А Серебряные Крылышки придет снабдить нас инструкциями. Он принялся насвистывать "Серебряные крылья на поле золотом" и потащил обеих девушек завтракать, но Джуди не могла есть. О Бриджере не было ни слуху ни духу. Уотлинг явился во второй половине дня, спокойный, но суровый, как зашедший в класс директор. Он усадил их и принялся поучать.
