– Никаких сообщений.
Я опустил руку.
Позволил надеть на себя наручники и увести.
Я не обернулся, пока мы шли по аллее. Хотя знал, нет, чувствовал – она стоит у окна и смотрит мне вслед, повторяя:
– Я всегда буду тебя слышать.
– Он ушел, Мари, – визгливый голос в трубке захлебнулся слезами. – Я не знаю, что мне делать!
– Кури. Можешь поплакать. Но совсем немного. По таким, как твой, плакать не стоит вообще.
Мари села на подоконник, положив руку с сигаретой на колено. За окном была весна. Захотелось ударить ладонью по стеклу, чтобы оно вылетело с высоким звоном, чтобы брызнула кровь, но женщина только бросила равнодушный взгляд на тлеющую сигарету.
– Мари, как ты можешь так говорить? Ты просто не знаешь, что это такое – терять любимых… У тебя никогда не было в жизни того, о ком стоило плакать…
– Был.
Искаженный телефоном голос сорвался. Повисла удивленная пауза.
– И… кто?
– Забудь. Таких больше не делают.
