Дед Андре Ситроена, Баренд или Бернард (1808–1895), поднялся по общественной лестнице выше простого разносчика лимонов. Он освоил бизнес более прибыльный и более уважаемый. Баренд начал изготавливать и продавать бижутерию и ювелирные изделия. К тому времени Амстердам стал одним из главных в мире центров огранки и продажи алмазов, которые стекались сюда со всего мира.
Бог наградил Баренда долгой жизнью и двенадцатью детьми, которые частично под фамилией Лимонман, а частично как Ситроены расселились по всей Европе.
У Андре Ситроена, таким образом, были родственники по всей Европе.
Будучи единственным представителем клана Ситроенов во Франции, его отец бывал в Голландии, Германии, Польше, России, Великобритании, и везде мог отыскать ближних и не совсем ближних родственников. А в 1873 году, оказавшись в Варшаве, он женился на подданной Российской империи Маше Кляйнман. Женился и привез в Париж, тогдашнюю столицу мира.
Когда бриллианты стали лучшими друзьями девушек?
Тут по краю нашей истории пройдет один человек, немало сделавший для того, чтобы считать 19-й век столетием буквально блистательным для европейского континента. Вернее сказать, блестящим. Правда, память о себе этот человек, оставил по большей части не в Европе, а в Африке.
Человека этого звали Сесиль Родс (Cecil John Rhodes) (1853–1902). На юге Африки довольно долго находилась страна, названная по его имени, Родезия. Сейчас на ее месте два государства — Замбия и Зимбабве. Имя Родса стерли с карты Африки, не желая увековечивать белого колонизатора.
А появились белые колонизаторы на юге Африки в 15-м веке. Это были португальские мореходы, которые торили вокруг африканского континента путь в Индию. Прямого доступа европейцам в эту далекую и богатую страну (и в еще более далекий и богатый Китай) не было никогда. Отдельные счастливцы вроде Марко Поло не в счет. Вся европейская торговля восточными товарами шла транзитом через Турцию и Египет и была монополизирована двумя итальянскими морскими республиками, Венецией и Генуей. Чужих в это очень доходное дело не пускали.
Португальские морские экспедиции снаряжались на средства португальских королей. Соответственно, результаты каждой экспедиции докладывались коронованным патронам. Которые, по мере сил, тоже вносили свой вклад в географию. Когда мореплаватель Бартоломеу Диаш в 1488 году достиг южной оконечности африканского континента, он назвал это место мысом Бурь. Назвал вполне заслужено. Здесь, где сталкивались воды двух океанов, всегда бушевали волны. Но король Жоан II лично переименовал этот мыс в мыс Доброй Надежды. В самом деле, португальцам оставался последний рывок до заветной цели.
Рывок этот совершил в 1497 году Васка да Гама. Его путешествие по Индийскому океану прошло быстро и без приключений. Что не удивительно. От Мозамбика до Индии корабли Васко да Гамы провел опытный арабский лоцман Ахмад ибн Маджид. О чем потом ужасно сожалел: показал путь дикарям-европейцам в цивилизованную Индию! Впрочем, попробовал бы он не показать!
Вслед за португальцами вокруг Африки в южные моря ринулись голландцы. Тоже мореходы отчаянные, они уцепились за мыс Доброй Надежды. А голландские колонисты, буры, начали осваивать просторы Южной Африки.
«Бур» ‑ это не национальность, а профессия. «Boer» — по-голландски «крестьянин». Предки буров не обязательно были голландцами, но всегда протестантами. Среди них встречались и французы-гугеноты, и немцы. Ужасно трудолюбивые, не шибко грамотные, зато фанатически набожные, они обживали степи вокруг Капштадта (нынче он называется по-английски, Кейптаун). Бурские скотоводческие фермы с Божьей помощью постепенно продвигались на север и на восток. Для того чтобы помощь Всевышнего была более действенной, буры-колонисты обращали в рабство местных жителей-бушменов. А поскольку юг Африки был населен не густо, черных рабов привозили также из португальских колоний Анголы и Мозамбика.
В 1795 году на мысе Доброй Надежды высадились англичане. К этому времени Индия уже стала владением британской короны. Оставить в чужих руках такой важный опорный пункт, как
