— Ты разве не знаешь, что решение уже автоматически вступило в силу. Твой адвокат должен был тебе разъяснить…
Алина с досадой оттолкнула его, спросив сквозь зубы.
— Теперь ты ему помогаешь, а?
— Послушай, Алина, я ведь хорошо знаю твой характер и хотел только помешать тебе делать глупости. Подумай, что будет дальше, если с самого начала ты дашь Луи повод жаловаться, что ты не выполняешь решения суда.
Обманывал ее Габриель или нет, но он был прав. Однако на горизонте появилась новая туча: через стеклянную дверь Алина заметила, что Луи, тыкая пальцем в стенку, расспрашивает о чем-то Розу.
— Скажи ему, чтоб он ждал детей на улице, — с раздражением заметила Алина. — Насколько я знаю, закон не обязывает меня принимать его у нас.
Но Луи уже вошел и, насупясь, спросил:
— Что ты сделала с моей большой картиной? Алина немного помедлила, потом ответила с вызовом:
— Разве я должна давать тебе отчет? Я нахожусь у себя, а твой дом в другом месте.
— Ты имеешь право только пользоваться этим домом, и все. А продавать ничего не можешь. Ты знаешь, что эту картину я любил. Расставаться с ней не собирался. И если ты ее кому-то сбыла…
Сомнений не было. Ги обо всем ему рассказал, и потому Алина завопила:
— Да, я продала ее. У меня ни сантима не осталось, а нас ведь пятеро садится за стол, представь себе!
Дети уже взбежали по лестнице к себе — только Агата в качестве боевой охраны осталась с матерью.
— Я перевел тебе твое пособие, — отчеканил Луи. Взбешенная, Алина повернулась к Габриелю:
— Хотите говорить о пособии — извольте! Да на такие деньги нам придется вполовину урезать себя. Ничего не поделаешь — придется, раз мсье бросил нас. Но я должна оплатить уже произведенные расходы. Я-то не имею аванса. Я ведь не спрашиваю, что он сделал со своим счетом в банке и с тем, что было у него в сейфе. Я оказала ему доверие, а он наверняка принял меры предосторожности.
— На этот раз хватит, — сказал Луи, суетливо роясь в правом кармане брюк в поисках трубки, которую он тут же сунул в рот, и буркнул в сторону: — Одевайтесь, ребята, и отныне будьте уже готовы, когда я зайду за вами.
— А если ты вовсе не явишься? — вызывающе спросила Алина, скривив рот и вцепившись в ткань своего халата. — Они что же, должны по твоей милости ждать весь день, стоя на карауле?
Пылающий взгляд и взгляд ледяной, холодный. Алина устало опустила веки. Она не была уверена, что ей удалась эта назидательная, крикливая и мстительная сцена. Агата, дорогая ее малышка, не тронулась с места, но Роза и мальчики уже помчались в свои комнаты. Что ж, уступка — ведь еще не согласие, но лучше заранее предвидеть, что предстоит еще перенести. Луи вправе поступать, как считает нужным, по крайней мере там, по другую сторону решетки этого дома.
— В те дни, когда я не смогу прийти, я заранее предупрежу, — пообещал он.
— Ну, Алина, нельзя же так, будь благоразумна! — уговаривал ее шепотом Габриель.
Алина закрыла глаза и замерла, изображая статую матери-великомученицы, затем испустила глубокий вздох и уткнулась носом в дочкины волосы.
— Иди, дорогая. Я предупрежу твою подругу, — И, отойдя от Агаты, добавила с каким-то мрачным удовлетворением: — Ее ведь пригласили в гости к Буалу, а Леон должен был состязаться в беге на тысячу пятьсот метров в Монтрее… Что поделаешь! Придется им привыкать, что каждое второе воскресенье у них пропадет.
Она повернулась и пошла в кухню, чтобы уединиться там.
И снова стала на свой пост у кухонной занавески. И зажмурила наполнившиеся слезами глаза. И увидела Луи, твердо шагающего по асфальту и все еще пытающегося зажечь пустую трубку. И почувствовала, как защипало в носу при виде Ги, который выскочил из дома, крепко хлопнув дверью и даже не обернулся. И горько пожала плечами, когда появился Леон, уже смирившийся с тем, что пробег состоится без него, а за ним Роза, дерзко усевшаяся в машине рядом с отцом, на место Алины, покойницы, живой покойницы — она ведь уже никогда там не сядет. И улыбнулась тому, что Агата намеренно заставила себя ждать, вышла не торопясь, да еще надувшись, медленно волоча ноги к машине, а потом забилась в дальний угол, предварительно трижды помахав рукой. Когда машина тронулась, Алина устало сгорбилась, как бы сломалась надвое. Потом внезапно вскочила и, пробежав по коридору, бросила в унитаз свое обручальное кольцо, так резко дернув цепочку для спуска, что в тишине опустевшего дома вода зашумела, как водопад.
