Нужно позвонить ей. «Но что я ей скажу?» – спрашивал он себя.
Он стоял и стоял, чувствуя такую же неуверенность и неловкость, как давным-давно, когда подростком пытался набраться смелости и пригласить девочку на свидание.
«Да черт, просто возьми уже и позвони!» – воскликнул он мысленно, отмахиваясь от подростковой робости.
Лу набрал номер и стал ждать. Один гудок, два, три, четыре.
С каждым гудком его все сильнее захлестывала паника, такая же, как в юности, и он даже обещал себе, что если она не ответит после шестого гудка, он положит трубку.
Он бросил трубку, даже не дождавшись окончания шестого гудка; от облегчения на лбу даже выступил пот. «Ну, я хотя бы попытался, – сказал он себе. – Попробую позже».
Но его сердце так колотилось, что он понял, что это «позже» наступит явно не сегодня и не завтра. А может быть, и вообще никогда.
«А теперь займемся реальной работой», – подумал он и набрал номер Джона Ренчера, председателя местного профсоюза, который угрожал забастовкой.
– Алло?
– Джон.
Это была скорее команда «Смирно!», чем приветствие.
– Да.
– Это Лу Герберт.
Молчание.
Лу вспомнил задание Юсуфа: видеть человека в каждом.
– Послушай, Джон, – начал он самым мягким голосом, на который сейчас был способен, – может быть, встретимся, когда я вернусь, и еще раз рассмотрим предложение?
– Сам на него смотри, – ответил Ренчер. – Оно лежит у тебя уже целую неделю.
– Я подумал, что нам удастся продвинуться дальше, если обговорим все лично, – Лу по-прежнему пытался поддерживать приятный тон.
– Значит, ты все-таки хочешь получить от нас больше.
– Ну это же, в конце концов, переговоры.
– Нет, Лу, это ультиматум. И мы будем бастовать до тех пор, пока ты не согласишься на наши требования. Ты слишком долго вертел нашими людьми, как хотел. Теперь такого не будет, Лу.
– А теперь слушай сюда, подонок! – взорвался Лу. – Можешь забрать своих тунеядцев, которые только и делают, что смотрят на часы, и пусть они разваливают еще чью-нибудь компанию! Но если вы объявите забастовку, ноги вашей больше в «Загруме» не будет. Никто из профсоюза никогда не переступит порог моей компании. Понял?
Чуть подождав, он повторил:
– Понял? Ты понял?
Но ответом ему было молчание. Ренчер бросил трубку.
Раздраженно вскрикнув, Лу швырнул телефон в стену.
– Дурацкое задание, – пробормотал он. – Видеть в людях людей, ага, – саркастическим тоном нараспев повторил он. – Ну и чушь! Юсуф ни дня не проработал в реальном мире. Он вообще ничего не соображает! Ага, ну да, давай, Юси, – насмешливо сказал он, – попробуй мягонько поговорить с профсоюзом. Это, безусловно, сработает. И с террористами тоже. И с Кори. Да-да, они все просто перевернутся пузиком вверх и будут счастливо урчать, получив дозу твоей замечательной ближневосточной любви.
Он усмехнулся придуманному оксюморону, потом покачал головой – отчасти от гнева, отчасти от отвращения.
– Какая пустая трата времени. Пустая, бездарная трата времени.
Когда Кэрол вернулась из ресторана, держа в руках коробку с купленным для Лу обедом, тот перехватил ее у входа в здание.
– Кэрол, мы уезжаем.
– Что? – Его слова застали ее врасплох.
– Что слышала. Мы уезжаем.
– Уезжаем… – повторила она, все еще не понимая. – Но почему?
– Потому что это все пустая трата времени, а мне время терять нельзя.
Кэрол настороженно посмотрела на него.
– Что-то случилось во время звонков, Лу?
– Ничего.
– Я серьезно, Лу. Что случилось?
– Ладно, я расскажу тебе, если уж ты так хочешь знать. Меня вернули назад, в реальный мир, вот что произошло. Кое-то привел меня в чувство. Пойдем, мы уезжаем.
С этими словами Лу направился к машине.
Но Кэрол не двинулась с места.
– Кэрол, я же сказал: мы уезжаем.
– Я знаю, что ты сказал, но я тебе этого не позволю. Не в этот раз, Лу. Ставки слишком высоки.
– Да, Кэрол, ты чертовски права: ставки слишком высоки. Вот почему нам надо ехать.
– Нет, Лу, именно поэтому нам нужно остаться. Ставки, которые тебя так беспокоят, высоки именно потому, что мы почти ничего не знали о том, чему нас начали учить здесь. Я не поеду, Лу.
– Хорошо, будь по-твоему, Кэрол, – сказал он, отмахнувшись. – Тогда
