Правда в том, что иногда анархия не работает. Иногда люди не учатся сотрудничеству, или определенная группа никогда не находит способа разделить ответственность, или соперничество искалечивает всё движение и делает его неспособным пережить серьёзное давление окружающего мира. Даже некоторые из примеров, описанных в этой книге, в конечном счете, развалились из-за своих собственных внутренних недостатков. В других случаях освобождённые сообщества будут жестоко подавляться: засквотированный социальный центр, создающий островок свободы от государства и капитала, будет изгнан владельцем, или государство найдет какой-нибудь предлог для того, чтобы посадить вас за участие в борьбе за создание нового мира.
Многие люди, боровшиеся за анархию, закончили гибелью и поражением или просто были деморализованы. И их жертвы будут напрасны, если мы не напишем эту историю самостоятельно, учась на их ошибках и вдохновлённые их победами.
Другой недостаток этой книги состоит в том, что мы не смогли достаточно романтизировать эти примеры. Боюсь, что наша короткая попытка объективного рассмотрения упускает то обстоятельство, насколько сильны вдохновляющие чувства, получаемые от реализации анархии в жизнь, несмотря на все трудности. Истории, описанные здесь более реальны и жизненны, чем могли бы выразить сноски, хроники дат и имен. Я был непосредственным участником некоторых из этих событий, и они содержатся в самом процессе написания этой книги. Вопреки душной психологической обстановке Соединенных Штатов, томительное удовлетворение от организации инфошопов и изучения «метода консенсуса» были моим вдохновением для того, чтобы начать книгу о том, на что фактически будет похож анархистский мир. И хотя я все еще не закончил этот проект, он уже привёл меня к исследованию того, на что похожа анархия. В Берлине, на скамейке в парке, в перерыве от изучения автономного движения этого города я набросал план новой книги, а пару недель спустя в Христиании я видел, как целый городской район, живущий в анархии, кажется совершенно обычным.
Мне пришло в голову, что если бы я осмотрелся, то мог бы встретиться с еще многими жизненными историями. В течение следующего года я съездил в существующий семидесят пять лет анархистский лагерь в Нидерландах, шагнув в непрерывную борьбу, в которой прошлое не заключается в тюрьму настоящим, а усиливает его. Я стоял в провинциальных украинских городах, жители которых когда-то свергли власть, и пытался вообразить, как они выглядели; работал в саду в анархистской деревне в горах Италии и чувствовал своими костями, что означает отмена работы. Путешествуя, я переписывался с одним из моих лучших друзей, когда он отправился в Оахаку на шесть месяцев и участвовал там в восстании.
Я закончил писать эту книгу в Барселонском сквоте, где застрял, ожидая суда и находясь под угрозой тюремного заключения после полицейской фальсификации. Вместо парка внизу улицы ранее была городская тюрьма, но анархисты разрушили ее в 1936 году. В 2007 году наш социальный центр воспользовался этим во время протеста против предстоящего выселения, открывая фри-маркет, распространяя книги из нашей библиотеки, рассказывая истории детям. Будучи неожиданно объявленным вне закона, я выжил благодаря сети таких освобожденных мест по всему городу, дававших мне приют и кормивших меня. В свою очередь, эти пространства зависели от всех нас, борющихся за их создание и защиту.
То же самое верно для всех других историй, которые мы уже видели: ни одна из них не обязана своим существованием пассивным зрителям. Эти истории показывают, что анархия может работать. Но мы должны строить её сами. Храбрость и уверенность необходимы нам, чтобы сделать это, и они не могут быть найдены ни в одной книге. Они уже принадлежат нам. Нам осталось только заявить о них.
Пусть эти истории выйдут со своих страниц и найдут новую жизнь в ваших сердцах.
Питер Гелдерлоос
Барселона, декабрь 2008
