Когда Скотт говорит о своей системе разрешения споров, то как о «третейском суде», то как о «судебном разбирательстве», он выдаёт своё непонимание различий между ними. Его система является, по сути, судебным разбирательством, с привлечением авторитетного суждения третьей стороны, не выбранной спорщиками, и принудительного применения общего, уже действующего законодательства. Он сравнивает свою систему с трудовым арбитражем. Если бы он что-то знал о трудовом арбитраже, он не привёл таких сравнений, потому что часто работники остаются недовольны результатами решения третейского суда. Но его система не является арбитражем, она даже не имеет обязательной силы, потому что в ней нет инструментов арбитража, где (1) стороны выбирают судей, и (2) стороны выбирают закон, к которому они апеллируют (например, коллективный договор). В системе Скотта стороны, принимающие решения – «трибуналы» – данность, и они действуют на основании уже существующего права (состоящего из Шовинистских Преступлений, Экономических Преступлений, а также Насильственных Преступлений) (Скотт обильно пользуется заглавными буквами, как бы придавая своим фантазиям некую реальную основу). В этом не более анархистского, чем в статус-кво.
То, что Скотт называет судом, не есть то, что это слово предполагает: личность или комиссия, осуществляющая функции отбора дел и руководство разбирательством – другими словами, судья или судьи. Судья – это единственная особенность существующей системы уголовного правосудия, которую Скотт упраздняет, но если вы поддерживаете всё остальное о системе и при этом устраняете судей, результат для системы будет не только столь же плохим, как прежде, но даже гораздо хуже. Кто-то должен председательствовать на разбирательстве, и человек, который делает это, называется судьёй. Но кто он и кем он избран, и каковы его полномочия? Скотт о многом умалчивает в своём анархистском ответе преступности, если это можно так назвать.
Как уже отмечалось, милиция производит аресты, «но именно суд допрашивает людей, когда они задержаны. Трибуналы – это группы, выбранные наугад из членов общины при помощи лотереи. Они действуют как присяжные, заслушивая доказательства, и принимают решения на основе этих доказательств». Допрос – суд – начинаются сразу: никто не оценивает случаи, чтобы определить, являются ли достойными того, чтобы устраивать суд. Суд не действует «как присяжные». Трибунал – это и есть присяжные. На самом деле, это больше, чем присяжные, это судья и присяжные вместе взятые. Скотт полагает, что он предлагает нечто радикально новое, когда говорит, что присяжные будут случайным образом выбраны из сообщества. При нынешней системе присяжные уже избираются случайным образом из регистрационных списков избирателей, учётных автомобильных списков, даже из списков получателей государственной помощи (= пособий). Единственное различие между присяжными Скотта и настоящими присяжными состоит в том, что настоящие присяжные до некоторой степени находятся под судейским контролем. Присяжные Скотта бесконтрольны, и поэтому его ссылки на сегодняшних «авторитарных присяжных» бессмысленны, так как в реальности они гораздо менее автономны, чем присяжные Скотта. Именно такие присяжные, как в системе Скотта, осудили Сократа на смерть.
Скотт говорит, что «если человек чувствует, что с ними обошлись несправедливо, они имеют право обратиться в третейский суд». Если это означает то, что он говорит, то такой процедуры как обжалование не будет, но настоящий ли это арбитраж? Как стороны выбирают третейских судей? Почему обвинитель, победитель, должен признавать третейский суд? Если он не признаёт, тогда это апелляционный судебный пересмотр уголовного осуждения, какой у нас действует сейчас, но не арбитраж. Может ли судья отменить решение присяжных? Мы сейчас уже далеко отошли от анархистского, народного правосудия в любой правдоподобно мыслимой форме. В настоящее время рассматривается много дел, не затрагивающих уголовного права, но проходящих как гражданские иски. Однако «в анархистских обществах не подаются иски…» Не подаются они и в тоталитарных обществах.
