Продуктовые передачи и посылки, за исключением карамели, были запрещены в Твайнхемском монастыре. Но Виктория, как очень скоро уяснили себе подруги, игнорировала какие бы то ни было запреты, если они в той или иной степени ее не устраивали.
— Брат будет присылать мне такие передачи каждую неделю, — небрежно бросила Виктория, открывая большую плетеную корзину, набитую лакомствами от «Фортнама и Мейсона». — Он предупредил меня о проблемах с питанием в подобных местах.
Джесс до глубины души возмутило то обстоятельство, что Виктория в первый же день своего пребывания в школе ведет себя столь бесцеремонно, пусть даже это касалось таких пустяков, как еда.
— Я чувствовала, что Виктория берет над нами власть, — призналась Джесс позднее. — С самого начала. А ведь лидером всегда была я.
Абсолютно равнодушная к проблеме узурпации власти Гвин отреагировала на угощения Виктории с присущей ей непосредственностью.
— Вот это да! Высший класс! — воскликнула она, уставившись на вытащенные из корзины шоколадные трюфели, банку черной икры, гусиный паштет и пакетики с тонкими ломтиками поджаренного хлеба.
«Не буду есть, — подумала про себя Джесс. — Ничего из этого не хочу».
Будучи вполне довольной картофельной запеканкой и черносливом, Джесс находила корзину Виктории слишком роскошной и даже неприличной. Когда же Виктория достала бутылку шампанского и принялась ее откупоривать, Джесс, несмотря на свое тайное пристрастие к шипучим винам, решила, что ничто на свете не заставит ее сделать и глотка.
— Но ты не можешь! — воскликнула в ужасе вечно законопослушная, жутко боявшаяся администрации Катриона. — Ты ведь не собираешься пить?
Виктория развернула золотую обертку вокруг горлышка бутылки и раскрутила проволоку, стягивающую пробку.
— Почему бы нет?
— А вдруг кто-нибудь увидит? — вытаращив от изумления глаза, прошептала Катриона.
Виктория улыбнулась.
— Что ж, предложу ему стаканчик.
— Но нам же нельзя! Каждый, кто… — Катриона безнадежно взмахнула рукой в сторону корзины. — Они же…
— Что «они же»? — без особого интереса переспросила Виктория.
Пробка вылетела из бутылки, подобно ружейному выстрелу, и Катриона испуганно замахала руками. Глядя на нее, можно было подумать, что она вот-вот полезет от страха под кровать.
— Да заткнись ты, Кэт! — в полнейшем восторге воскликнула Гвиннет. — Боже праведный, да это же самое настоящее шампанское!
Гвиннет блаженно наблюдала за тем, как Виктория, достав из корзины четыре бокала, наполнила их вином и пустила по кругу.
— Салют! — произнесла тост Виктория Рейвн. — Прошу прощения, что безо льда.
«Выглядит так, будто это она встречает нас, а не „наоборот“, — беспомощно подумала Джесс.
Глядя на свои пальцы, сжимавшие ножку бокала, Джесс поняла, что в их жизни началось что-то, чего они не в силах остановить, и вдруг услышала собственный голос, произносящий «Салют!», и хрустальный звон своего бокала от прикосновения к бокалу Виктории.
Ни один инопланетянин не смог бы так очаровать подруг, как это удалось Виктории Рейвн. Она абсолютно во всем отличалась от них и обладала, казалось, просто мистическим обаянием. Почти каждый вечер все четверо собирались после ужина в комнатке Виктории, не исключая и Джесс, которая, несмотря на всю свою досаду, никак не могла оставаться в стороне.
Девушки разбирали великолепные наряды Виктории — у нее был самый богатый гардероб во всей школе.
Она носила золотые часы с бриллиантами от Картье и драгоценности Настоящие взрослые драгоценности, а не обычный для Твайнхема искусственный жемчуг и амулеты.
В особенности же подругам нравилось кольцо Виктории с огромным пурпурным камнем.
— Тебе не разрешат носить здесь такое кольцо, — предупредила Джесс. — Отберут и будут хранить в сейфе.
— Еще чего! Не посмеют.
И было ясно, что так оно и будет.
Подруги изумленно разбирали книги Виктории, все в кожаных переплетах ручной работы — книги из знаменитой библиотеки беспутного отца Виктории. Тут были: «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста («Она на самом деле прочла это, — выдохнула Катриона, — все прочла»); полное, нецензурированное издание «Тысячи и одной ночи»
