Крейг поклонился Кабаллеро с иронической улыбкой:
— Я рад поздравить защиту с новым вопиющим промахом. Вот справка, подписанная майором Гербером, который вел следствие по делу Мак-Дональда в Форт-Брагге в 1970 году, справка о том, что капитан Мак-Дональд наотрез отказался от допроса его с применением как «детектора лжи», так и «сыворотки правды», так как, по его мнению, это могло, цитирую, «серьезно ранить его психику, поскольку заставило бы вновь пережить ту ужасную ночь…»[5]
Лицо Кабаллеро покрылось красными пятнами, пробившимися даже сквозь его калифорнийский загар. Он обменялся под шум и ропот в зале растерянным взглядом со своим подзащитным. Выдержка изменила Мак-Дональду: по его лицу было видно, что он разъярен промахом адвоката, рискнувшего коснуться этого щепетильного вопроса через почти десять лет. Обвинитель явно набрал несколько важных очков.
— Поэтому мой первый вопрос к подсудимому, — сымпровизировал прокурор, — таков: подтверждаете ли вы, что отказались от «детектора лжи» и «сыворотки правды» в ходе следствия в Форт-Брагге?
— Да, — чуть слышно прошептал Мак-Дональд.
— И почему же?
— По изложенной в вашей справке причине! — окрепшим голосом ответил подсудимый. — Я был тогда очень нездоров…
— Вот как! Однако у меня имеется еще одна справка — вот она! В ней говорится, что ваш лечащий врач снял последнюю повязку на десятый день после той ужасной ночи… Хорошо! Ну, а теперь, через десять лет, когда вы в полном здравии, вы согласитесь на допрос с применением этих признанных средств?
— Нет! Нет!.. — Мак-Дональд даже привскочил от негодования. — Я по-прежнему считаю… И это унижает мое человеческое достоинство!.. Конституция!.. Права человека!..
— Отлично! — сухо улыбнулся Крейг. — Суд учтет это. Приступаю к допросу без «детектора лжи» и без «сыворотки правды».
Мак-Дональд сжал и разжал кулаки, поразительно быстро овладел собой, отвечал точно и немногословно, стоя непоколебимо на своей версии. Своими вопросами Крейг стремился подкрепить свою контрверсию, по которой истинным убийцей являлись не свалившиеся с неба хиппари, словно залетевшие на НЛО с какой-нибудь планеты Хиппиус, а сам доктор Мак-Дональд, что, будучи весьма вспыльчивым, он поссорился с женой и, впав в бешенство, убил ее ножом, а заметив, что старшая дочь, Кимберли, была свидетелем убийства, зарезал сначала ее, а затем и ее сестренку Кристи, после чего, вспомнив обо всех известных обстоятельствах убийств, совершенных бандой Мэнсона, инсценировал подобное убийство у себя дома.
Покончив без особого успеха с Мак-Дональдом, Крейг, стараясь сделать это незаметно, положил под язык несколько шариков нитроглицерина, расстегнул под галстуком пуговицу рубашки.
— Мы слышали здесь, — сказал прокурор, тяжело дыша и потея в душном зале, — что доктор Мак-Дональд научил свою старшую дочь — пятилетнюю Кимберли — пятой заповеди: «Не убий!» Однако сам он нарушил эту заповедь трижды. Десять заповедей перечислены в двадцатой главе Библии, в «Исходе», а в следующей главе, до которой Кимберли не дошла, но должен был дойти ее набожный папочка, в стихе двенадцатом сказано: «Кто нанесет смертельный удар человеку, да будет предан смерти». Трижды, четырежды заслужил смерть подсудимый…
— «Мое отмщение и аз воздам», — тоже цитировал Евангелие защитник, воздевая очи к небу. — Так говорил господь. И никакие казуистические ухищрения и логическая эквилибристика прокурора не помогут ему узурпировать это право господа нашего и внушить членам жюри, что к ним не относятся слова всевышнего: «Не убий!»
Публика все откровеннее выражала свою поддержку обвиняемому и защитнику. Прокурор явно становился самой непопулярной личностью в Фейетвилле, да что там, во всем штате Северная Каролина!
— Не кажется ли тебе, старина, — сказал какой-то репортер, сидевший рядом с Грантом, своему коллеге, — что здесь мало что изменилось со времени «обезьяньего процесса»?
— А я сижу как раз и думаю, — отвечал тот, — что в каждом из нас сидит обезьяна. А в этом докторе, если он виновен, проснулась горилла.
— Гориллы не убивают своих детенышей…
