— Но тогда, согласно этой же старой поговорке, мы сможем избежать смерти. — Ник размышлял. Его глаза сузились: «Что, если мы переплюнем Колбена и поговорку? Вдруг нам удастся простоять неподвижно?»
В глазах Тариты он увидел только сочувствие и грусть:
— Ты никогда не видел, как ягуар подходит. Ни у кого не хватит мужества смотреть на него и стоять без движения, разве только у мертвого или очень крепко связанного. Колбен это знает. Он сделал так, чтобы мы сами приблизили свою смерть.
Чистая работа. Ник ругнулся. Девушка покорно поплелась обратно, волоча за собой привязь. Ник попробовал освободить запястье, дергая веревку и упираясь в землю ногами, напрягая мышцы рук и плеч. Но переплетенные лозы не поддавались. Он попытался пнуть несколько раз глубоко загнанный в землю кол, но с каждым разом земля на поверхности проваливалась, уплотняясь вокруг шеста. Ник попытался ослабить путы на запястьях, напрягая руки до тех пор, пока на них не выступили капельки крови. Он сразу прекратил это занятие, зная, что запах крови может привлечь непрошеных гостей.
Ник был уверен, что будь у него время, он так или иначе ухитрился бы освободиться. А для того, чтобы остаться в живых, им надо было тем временем подготовиться к встрече с ягуаром. Он посмотрел на Тариту и индейца. Оба стояли понурые и подавленные, возможно потому, что знали лучше него, что с ними неминуемо должно было случиться. Но чем черт не шутит? Надо попытаться в любом случае.
Ник решил попробовать применить первое правило йоги, заученное много лет назад, о полном отрешении от окружающего и подавлении физических чувств с помощью полного расслабления.
Естественно, он не собирался готовить йогов из двоих своих спутников за считанные часы, но все же решил попробовать подготовить их к неминуемому испытанию.
— Тарита, слушай меня, — решительно скомандовал он девушке. Она обернулась и посмотрела на него широко открытыми глазами. — Мы должны попытаться, поняла? Я что-нибудь придумаю позднее, чтобы освободиться. А для этого нам надо приготовиться к приходу ягуара. И я думаю, что смогу помочь вам обоим. Нам надо научиться стоять в полной неподвижности. Скорее всего ягуар придет после полудня. Если мы сможем простоять таким образом три часа, то мы спасены! Это наш единственный шанс, Тарита. Ты попытайся сделать это… для меня.
Тарита пожала плечами; взгляд все еще выражал подавленность и растерянность, но она кивнула в знак согласия. Она поговорила с Атуту, объяснив ему, что хочет Ник, и маленький индеец согласился тоже.
— Вы оба должны повторять все за мной, — сказал Ник, подойдя к колу и опустившись на землю. Не закрывая глаз, он начал медленно говорить Тарите, которая в свою очередь переводила его слова Атуту.
— То, что я скажу, не погрузит тебя в сон. Ты будешь продолжать бодрствовать, но внутренне успокоишься, полностью расслабившись душой и телом. Дыши глубже… медленнее… повтори еще раз. Тебе никуда не надо идти… Ты не собираешься двигаться… дыши глубоко… расслабься… пусть твое тело отдыхает.
Ник продолжал медленно и настойчиво повторять, наблюдая, как постепенно оба — и Тарита, и Атуту — начинают расслабляться, как их позы становятся менее напряженными. Вскоре он перестал говорить и оставил их в полудремотном состоянии. Теперь Ник сконцентрировался на себе и, полузакрыв глаза, смотрел, как потихонечку оживает поляна с озером.
Вначале появились два молодых оленя и маленькая коричнево- красная косуля, которые долго не решались вступить на поляну и стояли, готовые в любую минуту бежать. Они попили с жадностью и быстро удалились. Затем появился, неуклюже переставляя ноги, тапир и погрузил свою длинную морду в воду. Затем на поляну вышла серая капибара, самый большой грызун в мире, весящий до 2 тысяч фунтов и доходящий до четырех футов в ширину. По проторенным тропинкам к водопою потянулись кролики, маленькие лесные зверьки и броненосцы. Тарита и Атуту все еще ни на что не реагировали — Ник это отметил про себя, и очень обрадовался: он начал надеяться по-настоящему. Но уже в следующее мгновение надежда улетучилась, уступив; место дурному предчувствию при появлении звука — зловещего полушипения-полурычания, бросающего в дрожь.
