С этими словами полицейский инспектор захлопнул книгу и продолжал, уже от себя:
— Затем в моих анналах идут мелкие, не могущие нас интересовать сведения… Здесь мы найдем маршруты поездок, знакомства и т. д. За все время своего пребывания в Нью-Йорке, она ничего не сделала такого, что могло набросить на нее тень. Она жила, как все богатые женщины, могущие свободно распоряжаться собой.
— У нее не было любовников или, так называемых «интимных» друзей?
— По-видимому, нет, — пожал плечами Мак-Глусски. — Ни интимных, ни даже простых друзей у нее не было.
— Но, ведь, была же у нее хотя бы прислуга? — осведомился следователь.
— Да, была. Всего две женщины — горничная и кухарка, — пояснил Мак-Глусски.
— Где же они теперь?
— Под одной крышей с нами, — засмеялся инспектор. — Получив известие об убийстве, я, конечно, поторопился арестовать их. Это, к тому же, было очень нетрудно.
На лице Ника Картера играла загадочная усмешка.
— Я так и знал, Джордж, — проговорил он.
— Вы уже допрашивали их? — спросил коронер.
— Конечно.
— Что же они говорят?
— Ничего, — покачал головою Мак-Глусски. — Мне кажется, что они, правда, ничего не знают об убийстве. Я им верю; по крайней мере одной из них, хотя не имею причин сомневаться в словах другой. Я, конечно, еще раз допрошу их, так как не успел этого сделать как следует, но допрошу уже после нашего совещания.
— Почему? — изумился следователь. — Не лучше ли допросить их сейчас? Если их прижать как следует в угол, то мы, пожалуй, получим важные сведения.
— Я склонен думать то же самое, — заявил инспектор, — но все же считаю, что время еще не пришло. То, что они скажут, может сбить нас и навести на ложный след. Я убежден, что они не знают о преступлении.
— О мисс Корацони вам ничего неизвестно, кроме того, что вы прочли из анналов?
— Ничего. Я прочел все существенное.
— Ее жизнь в Нью-Йорке, — спросил следователь, — была, значит, безупречна?
— Вполне, — последовал ответ.
— В ее характере не было ничего странного?
— По крайней мере, я ничего не знаю.
— Мне говорил мистер Картер, — произнес коронер, — что убийство совершено не в самой спальне, а в смежной с ней комнате, и труп уже потом был посажен в кресло. Какого вы мнения по поводу этих соображений?
— Вполне с ними согласен.
— Относительно того, каким способом было совершено убийство, мистер Картер ничего не говорил мне. Он, вообще, держался в стороне, словно дело его совсем и не интересует. В пальцах левой руки покойницы я нашел баночку, очевидно из-под яда, но в ней осталось слишком мало для того, чтобы можно было, хотя бы по запаху, определить, с каким именно ядом имеем мы дело. Вскрытие трупа назначено на завтра, но я думаю, что и оно ничего нам не даст. Ваше мнение, инспектор?
Мак-Глусски бросил на Картера многозначительный взгляд.
— Мне кажется, — проговорил он, — что по этому поводу лучше всего обратиться к моему другу. Хотя я уверен, что у меня с ним одинаковый взгляд и на это, но интересно выслушать именно его мнение. Позвольте мне, однако, раньше предложить вам один вопрос.
— Пожалуйста.
— Скажите, — серьезным тоном начал Мак-Глусски, — вы заметили знаки насилия на теле покойной?
— И да, и нет, — нерешительно произнес коронер.
— То есть? — вопросительно вскинул на него глаза инспектор полиции.
— Я заметил на левой стороне шеи маленькое пятно синеватого цвета. Это мог быть след от удара или толчка, но совершенно также это мог быть и знак, с самого рождения имевшийся у Корацони.
— Это пятно заметил и я, — кивнул головой Мак-Глусски, — но в то время оно было гораздо меньше. Завтра оно будет еще больше, послезавтра… Однако, к этому мы еще вернемся. Я умолчу о том, что думаю по поводу этого пятна, но заявляю что, по-моему мнению, при жизни Адели этого пятна не было.
— Гм, — задумчиво произнес следователь.
Картер во время этого разговора сидел молча, устремив взор в потолок, как бы читая что-то, понятное ему одному.
— А вы видели это пятно, мистер Картер? — обратился к сыщику коронер.
— Да, — кивнул он головой, — заметил. Вполне присоединяюсь к мнению Джорджа, что пятно появилось только вчера.
