Рейчел сжала руку Джейкоба.
— Ты чем-то обеспокоен?
— Нет, — ответил Джейкоб.
— Не обманывай. Перестань нервничать.
Джейкоб взглянул на жену. На ее блестящее платье, разрез глаз, некрасивые брови.
Рейчел пожала плечами.
— Я просто девушка, — сказала она, — а ты просто парень.
«Спасибо тебе, Господи», — подумал Джейкоб.
Легенда о купании Джейкоба началась в ту ночь в горах.
Домик Рейчел и Джейкоба назывался Ежевичным. Они остановили свой выбор на нем, решив, что это самый лучший компромиссный вариант между придорожным отелем и апартаментами Вандербильтов. Деревянный дом был просторным и находился в часе езды от канадской границы. Нижний этаж был обит деревянными панелями и полон чудесных вещей. Пол был устлан шкурами медведей, по стенам развешаны оленьи рога, даже шахматы были вырезаны из кости. В спальнях было тепло и уютно: на кроватях лежали стеганые одеяла, рядом стояли зажженные свечи; в ванных комнатах располагались отдельные ванны с латунными ножками в виде львиных голов. В комнате Рейчел и Джейкоба — Ежевичной комнате — стояла старинная прялка, а огромное окно мансарды выходило на озеро Ракетт. За окном, на крыше, освещенной луной, сидел скунс.
— Там скунс, — заметила Рейчел.
На ней все еще было свадебное платье. Она указывала на крышу, вглядываясь в темноту. В Адирондаке была весна, но стекла заледенели.
— Сейчас два часа ночи, — произнесла Рейчел, — а у нас за окном скунс.
Возможно, Джейкоб должен был думать о выполнении супружеского долга. Вместо этого он недоумевал, как скунс мог очутиться на крыше трехэтажного здания.
— Mephitis mephitis, — объяснила Рейчел, — это латинское название обыкновенного скунса.
Для «Таймс» Рейчел однажды пришлось проверять факты о животных.
— Как он туда забрался? — спросил Джейкоб.
Молодожены наблюдали за скунсом. Зверек был черно-белый и совсем не пах. Рейчел сняла туфли и вытянула ноги.
— Не знаю, насколько это романтично. Mephitis mephitis у нас за окном во время медового месяца.
Джейкоб не отвечал.
— Я пойду в ванную, — заявила Рейчел.
Она ушла в ванную, закрыв за собой дверь. Джейкоб смотрел на зверька. Скунс не двигался. Он сидел в пяти футах от окна, прямо перед брачным ложем.
Джейкоб услышал звук льющейся воды. Его жена, очевидно, занималась тем, что свойственно всем женщинам. Джейкоб решил избавиться от скунса.
— Дорогой, — позвала Рейчел, — что ты там делаешь?
Пар просачивался из-под двери в ванную.
— Ничего, — отозвался он.
Он снял дорогой кожаный ботинок, взяв его в левую руку, как щит. Правой рукой Джейкоб медленно открыл окно на несколько дюймов и выставил левую руку наружу.
— Уходи, скунс, — шептал Джейкоб, размахивая ботинком, — найди себе другое место.
Скунс обернулся на Джейкоба. Он, казалось, безумно скучал.
— Убирайся, — шипел Джейкоб, — проваливай! Он свирепо глянул на скунса, медленно помахал ботинком.
— Кш-ш-ш, сейчас же! — крикнул он.
Джейкоб размахивал ботинком. Конечно, он не хотел, чтобы скунс упал с крыши и разбился. Он просто хотел отогнать его на другой конец крыши, чтобы тот подсматривал за кем-нибудь другим. Но скунс не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он поднял хвост и обрызгал ботинок Джейкоба своей струей.
— О, черт.
Джейкоб выпустил ботинок, быстро втянув руку. Он захлопнул окно, но было уже поздно.
— О-о-ох, — протянула Рейчел в ванной.
— Прости, — отозвался Джейкоб.
Он поднялся, затыкая нос. Вонь была невыносимая.
— Думаю, тебе лучше зайти сюда, — раздался голос Рейчел.
«Я все испортил, — корил себя Джейкоб. — Я испортил наш медовый месяц».
— Ну же, — поторопила Рейчел.
Она стояла, завернувшись в толстые белые полотенца. Одно полотенце она накрутила на голову, как тюрбан. Другое было обернуто вокруг груди и прикрывало бедра. На колене у нее была ссадина.
— Нам лучше законопатить дверь, — предложила Рейчел. Она достала лишние полотенца с полки и положила их под дверь.
— Я хотел избавиться от этого мерзкого создания, — сказал Джейкоб, — а он обрызгал мой ботинок.
Рейчел стояла в ванне. С нее стекали капельки воды.
— Мне жаль, — произнес Джейкоб.
— Все нормально, — утешила Рейчел.
Из-за пара было плохо видно. Ванна была наполнена водой. Джейкоб взглянул на свою жену, на то, как она обернулась полотенцами. Это характерно для женщин — так оборачиваться полотенцами: одно для головы, другое для тела. Ничего необычного, но мужчины так никогда не делают. Джейкобу это нравилось.
