– Что?
– Да. Именно это она и сказала. Она сказала, что такой у нее гороскоп. Сказала, что смерть ее будет чудовищной, потому что Венера вместе с Сатурном и Ураном находится в знаке Водолея. И хуже того. Расположение всех планет для ее знака Скорпиона очень дурное.
– Вы хотите сказать, что сегодня ночью ее убили?
– Я в этом убеждена.
– Она покончила жизнь самоубийством. Не забывайте, Гиго!
Она громко вздохнула.
– Стив, это ведь не вы ее убили? Скажите, не вы?
– Я ее не убивал.
– Стив, я так рада, что позвонила вам. А то я думала, что мне нужно позвонить в полицию. Но Блейк сказал, что расквасит мне нос, если я туда позвоню, и мои фотографии появятся во всех газетах. А раз сказал, то непременно расквасит. Он ненавидит мой поразительный нюх – однажды я учуяла на нем легчайший налет духов, хотя он после свиданья отправился в сауну и вернулся домой, благоухая, как березовая ветка. Но я учуяла запах духов и даже запах рук той негритянки, которая делала ему массаж. Как это находите?
– Феноменально.
– Стив, вы ведь меня не обманываете? Я знаю, что вы хорошо ко мне относитесь.
– Ладно, Гиго, ну, а если б я сделал это, я бы сказал вам правду, как вы считаете?
– Но вы же этого не сделали!
– А может и сделал. Вам ведь нравится так думать.
– О, я вполне допускаю, что она могла покончить с собой. Ее так тревожила Деирдре, да вы знаете. Она не понимала, как объяснить той насчет ее отца.
– Насчет Памфли?
– Откуда вам известно, что это Памфли? Мы этого не знаем и не узнаем.
– У меня никогда не было ни малейших оснований сомневаться в этом.
– Ну, знаете, посреди всего, в чем уверен или может быть уверен мужчина, зияет здоровенная пустота. Да, дорогой Стив, я знаю, что это не могло быть самоубийством. Дебора знала, что ее убьют. Она никогда не ошибалась в таких вещах. Стив, может быть, кто-то отравил ее, и этот яд дал сигнал ее мозгу броситься из окна. Знаете, какой-нибудь новый галлюциноген или в таком роде. Все доктора нынче с ума посходили. Круглые сутки варят всякие варева вроде этого. А подумайте, не могла ли ее служанка подмешать ей в ром такое снадобье?
– Листья клена падают с ясеня.
– Нет, служанка наверняка была соучастницей.
– Ангел Беттина…
– Я знаю кое-что, о чем вы и не догадываетесь. Дебора вам никогда ничего не рассказывала. Как вы думаете, почему я была ее лучшей подругой? Потому что начни я пересказывать, что она говорила, мне все равно никто бы не поверил. И кроме того, мне об этой служанке кое-что известно.
– Что же?
– Обещаете мне поверить?
– Обещаю.
– Она любовница Барнея Келли. Ну знаете, любовница того сорта, какие бывают у мужчин в этом возрасте. Любовница с эдакими тонкими губами, которые гуляют где угодно.
– Ну, а почему же Барней Келли был так заинтересован в делах Деборы, что отказался от любовницы?
– Единственное, что мне известно, – присутствие служанки было частью сделки, по которой Дебора получала от него содержание.
– Она не брала у него ни гроша.
– Келли выдавал ей пятьсот долларов в неделю. Или вы полагаете, что могли обеспечить ее сами?
– Не знаю, что и думать.
– Кто-то убил ее.
– Гиго, я действительно сомневаюсь в этом.
– Ее укокошили.
– Не думаю.
– А я не думаю, я знаю.
– Тогда вам нужно обратиться в полицию.
– Мне страшно.
– Почему же?'
– Потому что я думаю, дело на этом не кончится, – Беттина перешла на такой шепот, по сравнению с которым прежний казался криком. – Дебора была шпионкой.
– Беттина, вы сошли с ума.
– Лучше, дружок, поверьте мне.
– Ради всего святого, с какой стати Деборе быть шпионкой?
– Стив, она так скучала. Она всегда так скучала. Она была готова на все что угодно, лишь бы не скучать.
– И в чью же пользу она шпионила?
– Этого я не знаю. Но она была способна буквально на все. Однажды я обвинила ее в том, что она работает на ЦРУ, и она расхохоталась. «Они же идиоты, – сказала она. – Они все университетские профессора или гориллы в десантной форме». Но все-таки мне известно, что она работала на британскую разведку.
– Когда же?
– Когда мы воспитывались в монастыре в Лондоне. Благодаря этому ей удалось оттуда вырваться. Во всяком случае, у нее был любовник из британской разведки.
