- Я думаю, - строго сказал он Игорю после окончания переговоров, - что конфликт будет исчерпан, если вы извинитесь перед Мартином.
Мартин мелко-мелко закивал головой: ему хотелось, чтобы перед ним извинились. И чтобы его не уволили. И чтобы больно не били. Этот парень явно хотел слишком многого.
- Ох, я сейчас перед кем-то начну извиняться, - пообещал Миша и сжал ладонью левой руки кулак правой, отчего кулак громко и страшно захрустел.
- Я правильно понял, - быстро спросил Игорь седовласого, - что вы высказали явное презрение к национальным и культурным традициям этого уроженца островного государства Одесса?
И он указал на Мишу, который на лице тут же изобразил типичную еврейскую сиротку из пятого поколения биндюжников. Впрочем, страшно хрустеть пальцами он так и не перестал - на всякий случай.
- Как это? - удивился седовласый, который явно встревожился.
- Его народ издавна ланчует кофе с орешками - это не только культурная, но и религиозная традиция, - объяснил Игорь. - Вы же продемонстрировали презрение к тому, что они называют это ланчем, да и еще потребовали извинений перед этим кенгуру, который устроил нам скандал прямо во время еды. Это называется - расовая и религиозная нетерпимость, - громко сказал Игорь. - Я не знал, - почти проорал он, - что в современной Америке это возможно!
- Одесса! - взвизгнул Миша, произнеся это слово с американским акцентом. - Freedom!
- Freedom! - заорал Игорь.
Сергей, чтобы поддержать священную борьбу друзей за независимость от метрдотеля, начал колотить чашкой по блюдцу. Кира тихо смеялась в салфетку, Катя уже просто рыдала.
- Мои извинения, н-наши извинения, - забормотал вконец испугавшийся седовласый, который быстро-быстро стал пятиться назад, волоча за собой обалдевшего от всего этого Мартина.
Игорь вздохнул, отхлебнул кофейку и огляделся вокруг.
- А вообще, - признался он, - городок действительно симпатичный. Чистенько, окурки не валяются. Но я бы тут не стал селиться, нет. Это же город сумасшедших метрдотелей. Но я рад, что мы сюда заглянули. Хоть повеселились.
- Островное государство, - напомнил Миша и заржал.
- Да, хорошо получилось, - небрежно ответил Игорь, стараясь, чтобы его голос звучал неимоверно скромно, после чего снова отхлебнул кофейку.
- Эх, - размечтался он, - был бы я тут в конце одна тысяча восьмисотых. И было бы у меня в кармане тысяч пять долларов.
- Ну, - заметила Катя, - для тех времен это была огромная сумма.
- Зато купил бы весь будущий Беверли-Хиллз, - объяснил Игорь. - Ну, точнее, центральную его часть. Хотя, - задумчиво сказал он, - место ведь надежд не оправдало. Искали тут нефть, искали - так ни черта и не нашли.
- Полный облом, - согласился Сергей. - Вместо этого построили город - ни уму ни сердцу. Даже пообедать нормально нельзя.
- Пошли отсюда, - скомандовал Игорь, вставая и бросая деньги на стол.
- Пошли, - согласился Миша, отодвигая стул. - У вас же время еще есть? Сейчас скатаемся на одну площадочку - весь Лос-Анджелес оттуда видно. А потом пообедаем в одном хорошем месте.
***
К площадочке Миша ехал быстро, так что компании осмотреться особо не удалось. Наконец они остановились где-то на холме, поставили машины и пошли вслед за Мишей, который вывел их прямо к краю обрыва.
- Красота, - сказала Катя, во все глаза глядя на Лос-Анджелес, лежащий прямо перед ними.
- Вот он, побратим нашего Еревана, - сказал Игорь.
- Да ладно тебе, - засмеялся Сергей.
- Серьезно, - ответил Игорь. - Побратим. Официальный. Так что этот город мне близок.
- Ну, - язвительно сказал Сергей, - если учесть, что ты родился и вырос в Москве, побратим Еревана тебе должен быть - ближе некуда.
- Да что ты понимаешь в голосе крови, - вздохнул Игорь.
- Что-то этот Город Ангелов какой-то маленький, - заметил Сергей, меняя тему. - Ну, в смысле низкорослый, - поправился он. - По сравнению с Нью-Йорком, где все стоит, здесь - прям сплошная одноэтажная Америка. Кое-где, конечно, какие-то большие дома торчат, но в основном - ровный слой маленьких домишек.
- Смотрите, какая усадьба шикарная, - сказала Кира, показывая рукой куда-то влево.
