– Позвольте мне вам помочь, мой дорогой Эдмон, – шутливым тоном произнесла она. – Мы должны ослепить наших гостей. Как вы меня находите?
Прежде чем заняться галстуком, Софи, надув свои пухлые губки, принялась кружиться по комнате. Она сияла: на ней было шелковое бальное платье цвета слоновой кости, расшитое узорами с цветочными мотивами, на шее – бриллиантовое колье.
– Подчеркнутая линия талии, оголенные плечи, слишком откровенное декольте… Несомненно, вы произведете фурор, Софи, – искренне ответил он.
– Не хватает перчаток и кружевной шали, которая немного прикроет плечи. Вы ничего не скажете о моей прическе?
Эдмон нахмурил брови, его лицо помрачнело. Он заметил звездочки из белой блестящей ткани, которые подобно короне обрамляли голову его супруги, спускаясь с обеих сторон по ее светлым волосам.
– Видите ли, ваша прическа определенно мне что-то напоминает. Скажите, вы сделали это нарочно? Кажется, австрийская императрица позировала художнику Винтерхальтеру, именно так украсив волосы. Более того, копия этой картины украшает ваш будуар. Я так часто видел, как вы любуетесь этим портретом, что не могу ошибиться.
– Я чувствую, что вы недовольны, но почему же? – вскричала она. – Сисси бы не стала сердиться на меня за то, что я ей подражаю. Ее саму, должно быть, вдохновило одеяние Царицы ночи из «Волшебной флейты» Моцарта. Когда-то давно, кажется, в 1865-м, государыня присутствовала на спектакле, поставленном по мотивам этой замечательной оперы.
– Боже, дорогая, а вы хорошо осведомлены! – насмешливо заметил ее супруг.
– Дайте мне закончить, Эдмон… Волосы Царицы ночи и вправду покрывали звезды, вероятно, из обшитой тесьмой ткани, как и у меня. Туалет императрицы – работа модельера Уорта[12]. Он был изготовлен из редкостной тонкой материи, усыпанной звездами, как и ее великолепные волосы, заплетенные в косу. Они были из бриллиантов, с жемчужиной по центру. Я прочитала об этом в L’Illustration…[13] Боже, Сисси так красива на этой картине, я хотела отдать ей должное. Если бы вы знали, сколько раз я представляла, как она кружится в вальсе с Францем Иосифом, повернув к императору свое прекрасное лицо…
Маркиз в раздражении поднял глаза к небу. Он подошел к супруге и пристально, с укоризной посмотрел на нее.
– Амелия уже видела вас? – спросил он. – В конце концов, Софи, в этом виде вы напомните ей о ее госпоже, о венском дворце, о свете – обо всем том, что ей пришлось покинуть. И о смерти ее жениха. В последнее время наша подопечная стала не такой печальной, не такой скованной, как в первые дни после приезда… а вы собираетесь все испортить. Если вы ее расстроите, дорогая, это может помешать исполнению ваших планов.
– Эти планы также и ваши, Эдмон. Боже, какой же вы брюзга! Кроме всего прочего, я хотела сделать Амелии сюрприз.
– Я не хочу обижать вас, Софи, но такие звезды смотрелись бы лучше на темных волосах, эффектно контрастируя с ними.
Чуть не плача, раздосадованная красавица маркиза все же поправила узел на галстуке супруга, затем отступила, смерила его холодным взглядом и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Этот звук заставил Амелию, которая как раз готовилась к предстоящему вечеру, вздрогнуть. Такое поведение было настолько нехарактерно для супругов, что она подумала о сквозняке в доме: большинство окон были открыты. Уже наступила жара, и воздух был наполнен ароматом скошенного сена.
– Лишь бы не было грозы! Софи бы расстроилась, – тихо сказала она сама себе.
Молодая женщина надела на палец кольцо, подаренное ей Карлом в честь помолвки: рубин в серебряной оправе. Она редко носила его из опасения потерять.
«Я отдам это кольцо твоему ребенку, любовь моя!» – пообещала она Карлу.
В этот момент Софи без стука ворвалась в ее комнату. Опешив, Амелия спросила:
– Что происходит, Софи? О… Боже мой, вы невероятно красивы! А эти сверкающие звезды в ваших волосах… Это просто потрясающе!
– Я заказала их моей портнихе, очень талантливой мастерице. Она живет недалеко от Коньяка, – пробормотала маркиза, после чего разрыдалась.
Обеспокоенная Амелия усадила подругу на кровать и взяла ее за плечо.
