Антогора поднялась со скамьи Совета и встала по правую сторону судьи.
— Защищать Мелету будет полемарха Беата. Пусть помогут нам боги.
Беата встала по левую сторону.
— Говори, Антогора.
— Я, кодомарха Антогора, обвиняю копейщицу Мелету в том, что она во время похода оставила свою сотню. Она не появлялась в строю более трех недель и тайно вернулась на побережье, где и была схвачена. Такого у нас не случалось много лет. Бегство с поля боя — есть ли поступок более позоряый, чем этот? Мало того, Мелета увела с собой бывшую рабыню Чокею и отпустила ее, что также жестоко карается по законам Фермоскиры.
— Так ли это было, Мелета? —спросила судья.
Мелета стояла на коленях, склонив голову. Она не ответила судье.
— Подсудимая не хочет говорить. Может, за нее скажет защитница?
— Я скажу! —Беата выступила на шаг вперед. — Высокочтимая кодомарха не была в том походе и говорит неправду. Мелета не покидала поле боя, это случилось в пути. Она заблудилась.
— Пусть праведная полемарха скажет, как это случилось?
— Сотенная Кадмея послала Мелету в боковое охранение.
— Когда?
— Мы шли по чужой земле, шли ночами. Мелета пошла в охранение вечером, сразу, как сотни тронулись в путь.
— Как скоро сотенная Кадмея заметила исчезновение Мелеты?
— Она узнала об этом утром.
— Странно.
— Ничего странного. Боковые охранения идут далеко в стороне и не меняются до конца перехода.
— Допустим. Утром Кадмея узнала, что Мелета и Чокея не вернулись в строй. — Судья повернула голову к Кадмее. — Что ты предприняла, сотенная Кадмея?
— Она легла спать, — ответила за Кадмею Антогора. — Она знала, что Мелета не заблудилась, а ушла из сотни преднамеренно. Она не только не послала на поиски беглянок, но и двое суток скрывала это от тебя, полемарха.
— Неправда!
— Нет, правда. Ты, Беата, послала на поиски беглянок только на третий день похода. Никто не поверит, чтобы ты, зная о пропаже своей приемной дочери, спокойно шла почти двое суток. Ты не знала о том, что Мелета убежала. Я говорила с теми, кто искал их по твоему приказу. Они вышли на поиски, когда сотни были далеко от того места, где исчезла Мелета. И, конечно, не смогли их найти.
— Все это было не так! —крикнула Кадмея.
— А как же? — Пелида обратилась в сторону Кадмеи.
— Утром, когда мы встали на дневной привал, меня позвала в свой шатер полемарха. Я была там долго. Возвратилась в сотню, когда все, кроме сторожевых, спали. Переход был труден, всадницы утомились. Они спали в лесу меж деревьев и под кустами. Я подумала, что Мелета, возвратившись из охранения, не могла меня найти и тоже где?то пристроилась на отдых. Я вошла в свою палатку и уснула. Проснулась я после полудня, и вот тогда поняла, что Мелеты нет. Я очень испугалась и, вместо того, чтобы доложить полемархе, сама уехала на поиски. Я еле успела к началу перехода, Мелету я не нашла, но полемархе снова ничего не сказала. Я надеялась, что Мелета догонит нас, и все обойдется без огласки.
Атосса поднялась со своего места и, опираясь на посох верховной жрицы, спросила:
— Позволит ли высокий суд сказать мне несколько слов?
— Позволит, — с готовностью ответила Пелида.
— Плохо, очень плохо, когда в сотне, где идет полемарха, нет порядка. Прямо скажу, никуда не годится, если сотенная, дочь нашей достопочтенной царицы, первая нарушает уставы боевого похода, о чем сейчас нам поведала сама Кадмея. Но странно не это. Странно то, что воительница лжет. Все мы знаем — дочерям Фермоскиры чужда ложь, мне казалось, они не умеют это делать. И в паннории, и в гимнасии их учат говорить правду. И если дочь нашей царицы так беззастенчиво лжет перед высоким судом, перед вами, дочери Фермоскиры, перед храмом нашей богини, — как это понимать? Кто научил ее, для чего? Сама она не могла бы додуматься до этого.
— А если она говорит правду? — сказала Беата.
— Правду?! Скажи им, Пелида.
— Суду известно: Кадмея не отлучалась на поиски беглянок.
— Я могу подтвердить... — начала было Беата, но Атосса перебила ее:
— Не надо, полемарха. Спасая свою приемную дочь, ты можешь утопить Кадмею. Защищай Мелету, тебе дано это право. Итак, по–твоему, Мелета заблудилась? Что дальше?
