— Я сама при этом присутствовала, поэтому видела все собственными глазами, — продолжала Вера. — Первым делом Аркадий Петрович поинтересовался расценками. Разносчик пиццы объяснил, что все зависит от ее величины. Если заказываешь среднюю, диаметром в тридцать один сантиметр, то платишь сто семьдесят шесть рублей; но поскольку мы заказали большую, диаметром в тридцать шесть сантиметров, то должны были заплатить двести восемнадцать рублей.
— Ну и что дальше?
— А дальше Аркадий Петрович послал меня за рулеткой и лично измерил диаметр принесенной пиццы!
— И всего из-за каких-то сорока двух рублей он не постеснялся этим заниматься?
Я была так неприятно удивлена, что уже начинала жалеть о своем согласии охранять тушу этого прожженного мошенника и крохобора. Нет, разумеется, каждый из нас любит денежки, и стремится зарабатывать их как можно больше — главный вопрос в том, как и для чего это делается.
Забавно, что деньги создают ситуацию «порочного круга» — они требуются женщинам, чтобы выглядеть как можно эффектнее и нравиться мужчинам; и они требуются мужчинам, чтобы ухаживать как можно эффектнее и, соответственно, нравиться женщинам. Но на что же тратит свои немалые доходы господин Херувимов — неужели на жену?
С этой дамой я познакомилась совсем недавно, когда она заезжала в офис навестить супруга. Мадам Херувимова сразу напомнила мне знаменитое выражение бравого солдата Швейка — капитальная женщина. Это была высокая — на полголовы выше мужа — статная, но тяжеловесная женщина, лет на пятнадцать-двадцать моложе Аркадия Петровича.
Судя по всему, в молодости она была красавицей, но после тридцати несмотря на все физкультурно-косметические ухищрения начала заметно сдавать — черты лица обострились, кожа поблекла, голос огрубел, а походку можно было описать цитатой из «Медного всадника» — «тяжело-звонкое скаканье по потрясенной мостовой». Не знаю, какой она была раньше, но ныне в ее манерах появились высокомерие и капризность — отличительные признаки классической стервы. Густо накрашенные глаза смотрели так подозрительно и зло, что все банковские сотрудницы старались ходить перед ней на цыпочках, боясь стать причиной визгливого замечания, а то и выговора.
Забавно, что, увидев чету Херувимовых, я сразу вспомнила сказку о колобке, когда ему встречается лиса и, облизываясь, начинает приговаривать: «Колобок, колобок, я тебя съем!»
Сам Херувимов вел себя с женой подчеркнуто любезно, называя ее не иначе, как «моя драгоценная». Кстати, благодаря навешенному на нее количеству золотых украшений она вполне заслуживала подобного эпитета.
Проводив жену до дверей, он вернулся в офис, тяжело вздохнул и столь красноречиво посмотрел на меня, что я, сочувственно улыбнувшись, не удержалась от вопроса:
— Давно женаты?
— А что — очень заметно?
Мне не хотелось отвечать прямо, поэтому я кивнула, слегка пожав плечами.
— Да, я понимаю, — устало улыбнулся Аркадий Петрович и вдруг добавил: — Эх, был бы я помоложе!
— И что?
— С каким бы удовольствием я начал за вами ухаживать! Между прочим, почему бы мне не пригласить вас на скромный товарищеский ужин — например, в ресторан при гостинице «Националь»?
— Решили передохнуть от супружеской жизни? — задавая этот вопрос, я, естественно, не смогла удержаться от определенной доли язвительности.
— Знаете, милая Оленька, — последовал новый вздох, — супружеская жизнь кажется оазисом для одиноких и тюрьмой для давно женатых людей. А ведь даже заключенным за примерное поведение могут дать небольшой отпуск… Так что?
— Я предпочитаю ужинать дома.
— Прекрасно, я тоже — так пригласите меня к себе!
— Аркадий Петрович!
— Что такое?
— В мои служебные обязанности входит обеспечение безопасности вашей драгоценной персоны…
— Да, и что?
— А в этом случае мне придется обеспечивать свою собственную безопасность!
Он понял намек и красноречиво погрозил толстым рыжеволосым пальцем:
— Ах вы, проказница! С такой ангельской внешностью и такой дьявол в юбке!
— Разве вы не заметили, что сегодня я в брюках?
На это Херувимов только вздохнул:
— Красива да еще так остроумна! Вы просто сокровище, дитя мое!
