Физик — толстяк, напяливший два свитера, и синьорина Леонардис учительница математики — становятся с левой стороны.
Директор Зевс, дон Балоза — преподаватель закона божьего — и учитель греческого языка, прозванный за свой тоненький голосок Писклей, занимают позицию справа.
Но в тот самый момент, когда фотограф, испустив вопль: «Спокойно, снимаю!», уже готов щелкнуть затвором, Бобо симулирует припадок, вновь нарушая с таким трудом составленную композицию. И тут вмешивается директор Зевс. Он награждает Бобо парой тумаков — у того голова мотается из стороны в сторону, — а затем яростным взглядом пригвождает его к месту.
Именно такое выражение лица директора и запечатлел групповой снимок. На фотографии мы видим его грозный, чтоб не сказать кровожадный, взор, устремленный на Бобо, который замер, вытянувшись по стойке «смирно» и глядя прямо перед собой.
Урок физики
Из отверстия, проделанного в черном ящике, выбивается лучик света и освещает шар, укрепленный на небольшом стеклянном основании. Шарик отбрасывает овальную тень на стоящий рядом экран.
Мы слышим голос учителя физики Бонджованни и время от времени видим его руку, появляющуюся в световом поле, — каждое слово он подчеркивает выразительным жестом.
— Как вы можете убедиться, тень по своим размерам кажется больше, чем отбрасывающий ее предмет, что является результатом дивергенции, то есть расхождения лучей, которые испускает источник света. Ясно? Откройте окна.
В классе поднимается гвалт. Одно из окон распахивают Бобо и Бочка. Еще два — другие ребята. Окна почти что упираются в стены высоких домов напротив, отчего в классе постоянно царит полумрак.
За партами школьники, которых мы недавно видели во дворе. Среди них две девочки — одна маленькая, худенькая, неугомонная; другая — толстая, бледная и смиренная, как монахиня.
Учитель стоит за кафедрой, на которой в беспорядке громоздятся самые разные предметы для опытов: слепок человеческого уха, сигара, морковка, которую учитель то и дело подносит ко рту и откусывает по кусочку. Потом он ставит ногу в грязном башмаке на сиденье стула и начинает завязывать шнурок.
Урок математики
Учительница математики нарисовала на доске два прямоугольных треугольника.
— Если на сторонах прямого угла C' взять два отрезка, то C'A'CA, а C'B'CB.
Она быстро пишет эти буквы на доске, и ее мощная грудь вздрагивает и колышется под легкой тканью блузки.
Ребята, только что упиравшиеся ступнями в нижние перекладины парт, теперь осторожно опускают ноги на пол и начинают тихонько ими перебирать; парты, словно сами по себе, едут к доске.
Главный зачинщик — Бочка. Он бесшумно скользит на своей парте впереди, а за ним движется весь класс,
Учительница продолжает давать объяснения и писать на доске, по своему обыкновению резко, нервно, порывисто, и ее обширный бюст вибрирует и подпрыгивает все сильнее.
— Как мы уже сказали, если квадрат одной стороны треугольника равен сумме квадратов двух других его сторон, то угол, заключенный между этими двумя сторонами, является прямым. Отсюда следует, что два треугольника: ABC и A'B'C' — подобны, а поскольку угол C' — прямой, то прямым будет и угол C.
Она поворачивается и неожиданно видит придвинувшиеся к ней почти вплотную парты. На месте, посреди класса, осталась только одна парта, за которой сидят две девочки.
Урок истории
Учитель истории вызвал Бобо. Вопросы и ответы звучат так, словно это не урок, а какая-то викторина. Преподаватель — худенький человечек, похожий на усталую лошадь. Он непрерывно курит. Затянувшись, он вынимает сигарету изо рта, задает вопрос, потом вновь затягивается. Говорит он вполголоса, совершенно безразличным тоном. Единственное, что по-настоящему волнует учителя: как бы не уронить пепел с сигареты. Но он любит, чтобы столбик пепла был как можно длиннее.
— Чей сын Друз?
— Тиберия.
— Куда удалился Тиберий, когда отошел от управления государством?
— На Капри.
— Убийство Агриппины?
— Шестьдесят девятый.
Учитель делает пометку на лежащем перед ним листке. Бобо, обеспокоенный этим, спрашивает:
— Что, разве не в шестьдесят девятом?
Учитель медленно вынимает изо рта сигарету, следя за тем, чтобы не стряхнуть пепел. И говорит вполголоса:
