Все выходят из пролетки и стоят, молча уставившись на верхушку вяза. Пролетка резко срывается с места и уезжает.
Солнце уже садится. Крики Лео постепенно превращаются в какой-то протяжный вой, которому издалека заливчато вторят собаки.
Синьор Амедео, дедушка, Миранда, Бобо, его брат, а также крестьянин с женой разбрелись по всему гумну. Кто сидит, кто стоит. Все словно окаменели от долгого ожидания. Амедео заткнул большими пальцами уши, чтоб не слышать этого душераздирающего жалобного крика. Бобо подходит к нему и говорит:
— Папа, папа!
Отец отнимает руки от ушей.
— Папа, может, мне съездить за Лисичкой?
Отец несколько мгновений неподвижно смотрит перед собой, потом неожиданно хватает Бобо за руку, зажимает его между ног и осыпает градом ударов по голове, по ребрам, по спине. Братишка разражается своим дерзким, оглушительным хохотом. Бобо уходит, скуля как побитый пес.
Наступила ночь. И наконец темноту долины прорезают два тонких луча, в которых пляшут пылинки, — это фары приближающейся санитарной машины.
Стоящий посреди гумна ацетиленовый фонарь освещает Амедео и всех остальных. Услышав шум подъезжающей машины, они приободрились и сгрудились в ожидании у ворот.
Машина останавливается рядом с фонарем. Из нее выходят два санитара и маленькая монахиня, почти карлица: росту в ней метра полтора. Крестьянин указывает на вяз. Монахиня-карлица, не произнося ни слова, ловко карабкается по прислоненной к вязу лестнице и исчезает в густой листве. Мертвая тишина. Все не отрывают глаз от темной верхушки вяза. Сверху временами доносится голос монахини:
— Ну, пошли! Слезай, Лео.
Немного спустя раздается наконец шорох ветвей, и всем становится ясно, что ей удалось уговорить Лео.
Как только его ноги касаются земли, санитары мягко подхватывают его под руки и засовывают в машину, которая сразу же трогается и уезжает. Родные Лео провожают ее взглядом. По выражению их лиц можно понять: они рады, что все кончилось благополучно, — но вид у всех измученный.
Уже глубокой ночью экипаж Мадонны проезжает по безлюдной Главной улице. Бобо и его брат спят. Амедео, Миранда и дедушка глядят перед собой открытыми, невидящими глазами.
Адвокат, держа руль своего велосипеда, стоит на аллее под конским каштаном. Внимательно и встревоженно смотрит он на виднеющийся вдалеке пляж, где сторожа спешно складывают солнечные зонты; купальщики беспорядочной толпой движутся к набережной. Но вот Адвокат указывает нам на небольшое облачко в небе. В голосе Адвоката неподдельное беспокойство.
— Вон то золотистое облачко не предвещает ничего хорошего!
Неожиданно налетает порыв ветра, и Адвокат еле успевает подхватить свою шляпу. Он прислоняет велосипед к стволу конского каштана, нахлобучивает шляпу поглубже и держит ее обеими руками.
— Это характерный признак морских смерчей, обрушивающихся каждое лето на берега Адриатики, как правило, между одиннадцатью утра и полднем.
Ветер развевает полы его легкого пиджака и мешает ему говорить.
— Каждому морскому смерчу предшествуют глухие раскаты, от которых содрогается земля и которые происходят…
Ветер обрушивается на Адвоката так яростно, что не дает ему закончить. Он несколько секунд молчит, наклонив голову, а потом продолжает все более поспешно, ибо на исчерпывающие объяснения времени и впрямь уже нет.
— Морской смерч — это сильнейший ураган, порожденный перегревом земли. Этот смерч может иметь форму воронки, цилиндра или спирали. С-тысяча девятисотого года по сегодняшний день на побережье Адриатического моря обрушилось тридцать два морских смерча. Практически раз в год. Смерчей не было только в двадцать втором и двадцать четвертом годах.
С отчаянием смотрит он, как его велосипед уносит ураганом. Руками и ногами он обхватывает ствол дерева, но, несмотря на столь неудобное и чреватое опасностью положение, продолжает:
— Не знаю, успею ли я рассказать все, что мне известно о морских смерчах… Вижу, что ветер усиливается…
Его с головой окутывает облако песка.
Километрах в двух от пляжа в воздухе с сумасшедшей быстротой кружится огромная спираль смерча, всасывая в себя с каждым порывом вихря все новые массы воды из моря. И вот эта растущая на глазах спираль стремительно приближается к берегу и обрушивается на пляж. Смерч вздымает горы пыли, вырывает из земли сложенные зонты, разносит в щепки купальные кабины. Затем достигает набережной, обволакивает Гранд-отель, колотит тысячами песчинок и камешков в плотно закрытые ставни. Несется по улицам, переулкам, аллеям, увлекая за собой газеты, бумагу, простыни, накрывает прижавшиеся к стенам домов автомобили с замершими внутри пассажирами, поглощает брошенный на рельсах посреди улицы трамвай. А затем, разбившись на тысячу вихрей, кружит по всему городку.
