Амандина думала о Клод, маленькой пятилетней алжирской девчушке, которая жила с мадам Обрак, когда Амандина и Соланж появились там, и именно о ней девочка заговорила после нескольких дней молчания.
— Может быть, я должна вернуться к мадам Обрак. Я могу помогать с Клод. Ее родители пропали, и она будет жить в приюте. Если я вернусь, чтобы ухаживать за ней, ей не придется идти в детский дом.
— Прошло время, — ответила Доминик, — и я думаю, что Клод уже увезли от госпожи Обрак. Но я думаю, что это прекрасно, что ты… Может ты мне расскажешь, о чем еще думаешь?
— Я не знаю.
— Нет слов?
— Это не получится сказать.
— А ты просто попробуй, как выйдет.
— Одиночество. Страх. Маман. Соланж. Иногда я говорю «боши».
— Это странно, но в последние дни я говорю себе то же. Одни и те же слова. Я еще добавляю «Амандина».
— Я думаю, мы не такие разные.
— Вовсе нет. Независимо от того, насколько мы представляем себя отличными от других, на самом деле это не так. Не так уж сильно мы отличаемся друг от друга.
— Даже боши?
Доминик улыбнулась вопросу и только покачала головой.
— Кажется, я хочу есть, — произнесла Амандина.
~~~
Среди вещей Соланж Доминик нашла пакет, обернутый коричневой посылочной бумагой и перевязанный белым шпагатом. На прикрепленной к нему маленькой белой карточке было написано одно слово: «Амандина». Доминик подержала его в руках и отложила в сторону. Она перебрала одежду Соланж, аккуратно сложила и вернула обратно в чемодан. Документы, удостоверяющие личность Соланж, Доминик собрала в конверт, запечатала и положила поверх вещей. Она прихватила пакет и спустилась вниз по лестнице в гостиную, где у огня сидела Амандина.
— Я нашла это в чемодане. Я думаю, ты предпочла бы упаковать его сама, чтобы знать, где он лежит.
Доминик протянула пакет девочке и опустила его на столик у шезлонга.
Амандина взяла его в руки, изучила, как будто видела впервые.
— Я не должна открывать, пока мне не исполнится тринадцать лет. Я не знаю, что это такое, но это то, что досталось мне вместе с Соланж.
— Это было оставлено для тебя? Подарок?
— Как подарок.
— От кого?
— От дамы с оленьими глазами. Так сказала Соланж.
— Оленьи глаза. Красиво. И ты не знаешь, что там внутри?
— Нет, думаю, может, было бы лучше открыть его? Я обещала, но…
— Я думаю, что так будет хорошо. Я думаю, ты должна открыть.
Амандина посмотрела на пакет, потом на Доминик и начала развязывать шпагат.
Доминик потянулась к ней.
— Здесь, давай я помогу.
— Я сама. Я должна сама.
Амандина освободила сначала один угол пакета, затем другой, шурша бумагой. Она села прямее и вынула маленький черный бархатный конверт с жесткой спинкой, в трех углах застегнутый на бархатные кнопочки. Девочка отстегнула уголки один за другим — на жесткой части конверта висел кулон. Он был выполнен в виде маленького флакона из какого-то фиолетового камня с пробкой из лиловой жемчужины. Не открепляя ленту, Амандина приподняла камень, почувствовала его тяжесть на своей ладони.
— О, — только и смогла произнести она. Потом снова и снова.
— Можно посмотреть?
Не отвечая Доминик, Амандина продолжала рассматривать находку со всех сторон.
— А вот и лента, — сообщила она, открепляя полоску того же черного бархата, как конверт.
— Это носят на шее?
— Думаю, да.
Доминик опустилась на колени у кресла Амандины, рассматривая кулон, который девочка держала за ленту, позволяя ему свободно раскачиваться.
— Да, прекрасное ожерелье. Очень старое, я думаю. И скорее всего уникальное. Хочешь примерить его? Придержи волосы, а я застегну сзади. Вот так… Подожди, я поправлю, чтобы камень лежал правильно.
Доминик поднялась на ноги, отступила назад и любовалась эффектом.
— Амандина, выглядит замечательно. Кто была та леди, которая оставила его для тебя? Дама с…
— Соланж сама не знала, кто она такая. Леди, в один прекрасный день пришедшая навестить ее бабушку. Она не была моей матерью. Соланж это знала. Но она считала, что незнакомке известно, кто моя мать. По крайней мере, она так думала.
— Это великолепный подарок.
— Соланж называла его символом.
— Конечно, символ.
— Я не понимаю. Но мне нравится.
