— Исш’антала, проклятый гяур! Порождение нечистой девы! Ты почто мою несчастную животину обижаешь?! Ты должен мне заплатить десять акче за причиненный ущерб, либо я сейчас же кликну джундов визиря, и тебе отрубят руки на площади!
— Закрой свой поганый рот, червяк! — Рявкнул Кавим, вставая между мной и разъяренным бедуином. — Вытащи свои слепые глаза из задницы и посмотри еще раз, на кого ты повышаешь голос! Перед тобой стоит воин, и единственная плата, которую ты можешь от меня получить, это полоска стали в брюхо!
Грозный тон, дорогостоящий украшенный нагрудник под светлым плащом и шахирская речь подействовали на грубияна отрезвляюще. Он тут же пугливо съежился, будто ждал оплеухи, и извиняюще залепетал:
— Прости-прости, господин! Я не знал, что этот белокожий твой раб! Он просто позволил себе…
— Ах ты, выродок… — прошипел Магистр, оскорбившись за меня и хватаясь за рукоять сабли, — сейчас я тебе покажу…
Мне пришлось вмешаться и настойчиво потрепать Кавима за локоть, пока он не наломал дров. Тихо попросив его не кипятиться, я напомнил ему, что мы пришли сюда не в поисках врагов, а в поисках попутчиков, которые провели бы нас в Зинат. И, к счастью, южанин еще не спятил окончательно, а потому послушался и медленно убрал ладонь с истертого эфеса. Однако аборигену от этого не стало легче, потому что рядом с нами тут же встал могучий Астал, скрестив руки на груди. И при виде такого великана с кривым шрамом через половину физиономии, чумазый погонщик совсем уж посерел лицом.
— Нам нужно продать лошадей, — с нотками нескрываемого превосходства проговорил беглый аристократ. — Ты знаешь кого-нибудь в этой дыре, кто может с этим помочь?
— Знаю, почтенный господин, конечно же знаю! — Залепетал грубиян. — Изволь последовать за мной, я отведу тебя и твоих… э-э-э… друзей!
Трусливо пятясь и заискивающе кланяясь, наш новый провожатый поспешил куда-то по направлению к одному из многочисленных альковов, прямиком через заполненный народом двор. Там обнаружилась дверь, которую абориген сразу же отворил и услужливо придержал для нашей троицы.
Внутри нас встретила приятная прохлада и полумрак кабинета какого-то чиновника. По крайней мере, глядя на россыпи свитков и амбарных книг на полках, складывалось именно такое впечатление.
— Почтенный хадрат, — официально обратился погонщик к тучному бородатому старику в тюрбане, сидящему за широким столом, — молю о прощении за то, что тревожу твое уединение! Но я…
Абориген подскочил к мужчине и что-то торопливо зашептал ему на ухо, трусливо косясь в нашу сторону. Бородач внимательно выслушал провожатого, а затем смерил нас всех долгим изучающим взглядом. Причем, особенно долго он задержался на Кавиме, отчего у меня в душе тут же напрягся вечно подозрительный грешник.
— Мне понятны ваши заботы, почтенные странники, — басовито кивнул нам чиновник. — Возрадуйтесь, ведь великий Нальмунаши привел вас в нужное место. В моем караван-сарае вы не только сможете выгодно продать своих скакунов, но и приобрести прекрасных верблюдов, которые пронесут вас сквозь песчаные дюны быстрее ветра! Куда, говорите, вы направляетесь?
— Мы идем в Зинат, — ответил за всех Кавим. — И чем скорее мы туда доберемся, тем лучше.
— Понимаю… — бородач склонил голову набок и прикрыл глаза. — Но раньше завтрашнего утра вы все равно не сможете выйти. Караваны отправляются исключительно ранним утром, а идти через великую пустыню всего втроем, это верное самоубийство. Вам некуда спешить, уважаемые путники, поэтому не откажите мне в чести разделить со мной трапезу. И не волнуйтесь, мой слуга пока присмотрит за вашими лошадьми.
Короткий повелительный жест кистью, и приведший нас сюда шахирец сорвался прочь с такой скоростью, что аж колыхнулись пергаменты на столе. Мы все трое благодарно кивнули старику, но от явления такого внезапного гостеприимства у меня как-то неприятно запульсировала Искра. Нет, ну серьезно, у здешнего хозяина совсем нет дел, кроме как решать пустяковые проблемы троих безымянных странников? Да еще с учетом того, что двое из них чужеземцы, которых в глубине султаната совсем не жаловали.
