Петр пришел в себя в кресле в гостиной. Затылок дико саднило. Сознание медленно возвращалось к нему. Он услышал чью-то ругань.
— Ты же его на тот свет мог отправить, кретин!
— Чуть перестарался, извините…
— Извините, — в бас говорящего вкрались истерические нотки, — тебе самому надо бы так по башке звездануть!
Петр пошевелился.
— А ну тише, молотобойцы! — голос третьего был спокоен и вальяжен. — Наш друг вроде бы приходит в себя.
Почувствовав страшную боль в голове, Петр непроизвольно застонал, но, хотя и с трудом, все-таки приоткрыл глаза.
Прямо перед ним стоял мужчина в модном дорогом костюме, пристально вглядывающийся в его лицо.
— Я вижу, вы очнулись. Вы уж извините моих подчиненных, они не всегда точно рассчитывают силу своих ударов.
— Я это уже понял, — голос у Петра был сиплым и каким-то чужим. Боль была почти нестерпимой.
— Ну, раз вы все уже сами поняли, это избавляет меня от необходимости угрожать вам и уж тем более приводить угрозы в действие. Я надеюсь, вы по-деловому, правдиво и четко все нам расскажете.
— Что я вам должен рассказать?
— Не упрямьтесь, Петр. Не разочаровывайте меня!
— Но я действительно решительно не понимаю, что вы хотите от меня услышать!
Мужчина тяжело вздохнул, на его лице появилась гримаса раздражения.
— Исключительно в качестве компенсации за нанесенный вам ущерб подскажу: нам нужно знать, где находится старинное кольцо с настоящим, подлинным, рубином?
— Вы мне не поверите, но я этого не знаю…
— Не поверю, — отрезал элегантный мужчина. — Как раз вы и должны это знать.
— Дело в том, что я даже затеял собственное расследование этой истории. По соседям хожу, следы стараюсь отыскать…
— Для отвода глаз, исключительно для отвода глаз, уважаемый господин Вихрев, — гнул свою линию мужчина. — Я человек терпеливый, но, как вы успели убедиться, у моих помощников нервы слабее, они люди горячие, импульсивные…
Петра вдруг охватили непонятная слабость и апатия. Голова невыносимо трещала, и он почти машинально пробормотал:
— Что же теперь, к батарее будете приковывать и раскаленным утюгом прижигать?
— Есть другие, более действенные и цивилизованные методы, хотя… если вы предпочитаете эти старые добрые способы, можем вам устроить по знакомству. — Мужчина, все больше напоминавший Петру какого-то опереточного злодея, упивался собственным остроумием и сарказмом. — Между прочим, скоро вернется ваша подруга или жена… Ее статус мне неизвестен. Впрочем, это не имеет никакого значения. Но, думается, вам не доставит удовольствия смотреть, как ее станут обрабатывать мои молодчики?
Петр уныло молчал, правда, безразличие к собственной участи отнюдь не предполагало равнодушия к судьбе Надежды. Надо было что-то предпринимать, но что? Вот, как говорил один несчастный принц, в чем вопрос!
Трель дверного звонка вывела его из состояния апатии. Кто бы это мог быть? Звонок не умолкал. Элегантный «гангстер», казалось, тоже был озадачен, громилы, застывшие на пороге гостиной, замерли с выражением некоторого беспокойства на мрачных физиономиях. Сделав им знак рукой пройти в комнату и оставаться на месте, охраняя Петра, «предводитель», осторожно ступая, вышел из комнаты. Из-за входной двери донесся хотя и несколько приглушенный, но довольно громкий молодой голос:
— Петр Александрович, откройте! Это милиция! Старший лейтенант Сергеев! Мы знаем, что вы дома! Откройте, пожалуйста!
Элегантный мужчина вернулся в комнату и тихо, но решительно приказал Петру:
