Аляска, сэр! - страница 53
– Ты очень мудр, Томагучи! И дай тебе Бог долгих лет жизни!
Вождь широко улыбнулся:
– Все в руках Маниту[21], Алеша…
Как ни сортировал Алексей Михайлович вещи, отбирая только самые необходимые для экспедиции, их, как и предполагал Томагучи, набралось довольно много.
Стояло начало зимы, и в воздухе уже кружили белые мухи. Аркчи, узнав, что не поедет в экспедицию вместе с мужем, стойко, как и положено скво, перенесла это известие и теперь помогала ему, как могла. Она заметно раздобрела, и когда Алеша ласково поглаживал ее по заметно округлившемуся животу, тихо радовалась и счастливо улыбалась. Теперь жизнь Аркчи всецело принадлежала этому белому человеку, Повелителю Духов, перед которым благоговели все индейцы племени.
С тех пор как она поняла, что беременна, ее мучил только один вопрос. И когда, собравшись с духом, Аркчи спросила Алешу, не будет ли он противиться тому, чтобы ее мать помогала ей ухаживать за их будущим ребенком, тот взглянул на нее с неподдельным удивлением. Однако когда она напомнила ему об отношении в племени к рабам, к коим принадлежала и ее мать, муж задумался.
– Твоя мать будет иметь право видеться с нашим ребенком как в моем вигваме, так и уносить его к себе, в свой вигвам, – вынес Алеша вердикт после недолгих раздумий.
И Аркчи по привычке благодарно повисла на его шее.
– Пора отправляться в путь, Алеша, – объявил в один из дней Томагучи. – Снега для передвижения по нему собачьих упряжек выпало уже достаточно, а позже его и вовсе наметет столько, что будете утопать в нем по пояс, когда на крутых подъемах вам придется идти за нартами. У нас ведь очень снежные зимы, Алеша, хотя и не слишком холодные, – добавил он. – А вот за Каменными горами, говорят, гораздо холоднее, но снега меньше…
– Пора так пора, – согласно кивнул Воронцов. – Ты вождь, тебе виднее.
Упряжки были полностью готовы к путешествию. Белый Орел, руководитель перехода, лично обошел каждую, проверив крепления поклажи и подтянув их там, где требовалось.
Проводить путешественников высыпали все индейцы селения. Томагучи дал последние наставления каюрам, а затем обратился к Алексею Михайловичу:
– Желаю тебе, Алеша, доброго пути и столь же доброго скорого возвращения. Передай от меня большой привет Яндоге. Он уже стар и, наверное, скоро отправится к нашим праотцам, – погрустнел вождь взглядом, – но ты ему скажи, чтоб не спешил делать этого. Он очень мудрый правитель и еще нужен своим соплеменникам.
– Спасибо тебе, Томагучи, за добрые слова. – Воронцов обнял вождя. – Я обязательно передам Яндоге все твои пожелания и надеюсь, что у меня с ним сложатся такие же дружеские отношения, как и с тобой.
Затем граф нежно обнял Аркчи, которая тотчас прижалась к нему всем телом. Среди стоявших поодаль индианок пробежал шепоток легкого удивления и затаенной грусти: у индейцев не принято было прощаться со своими скво прилюдно, да еще столь чувственно.
– Постарайся родить мне сына, Аркчи, – шепнул Воронцов жене на ухо.
– Я обязательно постараюсь, Алеша, – тоже шепотом ответила она, преданно заглядывая мужу в глаза.
По команде Белого Орла отъезжающие заняли свои места на нартах, и под бодрые крики каюров: «Хуг, хуг!» собачьи упряжки, взметая снежную порошу, рванули в сторону леса…
По лесному зимнику, проторенному охотниками, ехали довольно быстро. Когда же свернули с него в сторону гор, скорость существенно снизилась. Собаки стали часто проваливаться в снег по самое брюхо, и Белому Орлу пришлось через непродолжительные промежутки времени менять упряжки местами, поскольку собаки головных нарт быстро выбивались из сил.
Постепенно лес начал редеть, а когда и вовсе закончился, глубина снежного покрова уменьшилась, но крутизна подъема при этом увеличилась. В конце концов Белый Орел, коего Воронцов прозвал «командором», вынужден был дать всем команду сойти с нарт. И теперь путешественники брели за своими упряжками, держась за дугообразные спинки нарт, зато собаки явно приободрились.
