Постояв у этого гидропресса, Сергей заторопился к другому - уникальному. У Сергея были особые отношения с той гигантской машиной, занимающей целый пролет. Если кому-то - тому же Лядову - она казалась ненасытным зверем, то Сергей видел в ней совсем иное: не зверя прожорливого, а доброго работягу, который хочет трудиться по напряженному плану, скорее отработать средства, затраченные на его постройку, а ему не дают развернуться в полную силу... Недогрузка...
С непонятной грустью смотрел Сергей на эту голубовато-зеленую громадину высотой в многоэтажный дом, на массивные стальные колонны и рабочие цилиндры, там, наверху. Теперь за пультом управления другой бригадир - Носиков...
- Ладно, не осуждай, — сказал Сергей гидропрессу. — Я ведь не сам ушел от тебя - заставили. Ты у меня тоже с высшим образованием, да еще с программным управлением. Должен понимать. Я к власти не рвусь. Могу поклясться бородой начальника мартеновского цеха Мокроусова... Бывай!..
У кабинета Самарина Алтунин тоже постоял - перевел дух и лишь после того открыл дверь.
Самарин бросился навстречу, обнял. Они расцеловались трижды.
- Поздравляю с инженерским дипломом! Порадовал старика! — ворковал Юрий Михайлович. — Докладывай все по порядку. В отделе кадров был?
- Был.
- Оформился?
- Нет.
- Почему?
- Этика мешает делать карьеру.
Юрий Михайлович хмыкнул, сделал руки крендельками. Он был все такой же, каким Сергей знал его всегда: свекольно-красные пухловатые щеки, острый молодой взгляд, чуть с хитринкой, запрятанный в суженных веках. Такой - и не такой: шея заметно подсохла, спереди под кожей будто натянуты струны; седины прибавилось.
- А я тут для тебя всю документацию подготовил, — сказал он. — Хоть сегодня приступай к исполнению обязанностей.
Они присели на стулья.
- Не торопи, Юрий Михайлович.
Сергей думал, что Самарин рассердится. Но тот как-то сразу сник, опустил плечи, и взгляд его потерял молодую упругость.
- Тут такое дело. Сергей, — сказал он непривычно мягко и даже просительно, — худо мне. Даже моя старуха не знает, как худо. И Кирке ничего не говорил. Тебя тоже прошу не волновать их... Укладывают врачи в срочном порядке на углубленное обследование и лечение. Может, в Москву самолетом отправят.
- На сколько укладывают-то?
Самарин опять хмыкнул.
- Могут и совсем уложить. Живешь, пока мышь головы не отъела. Или как в наше время старики говаривали: живи - почесывайся, помрешь - свербеть не станет. А в общем-то на два-три месяца отпускают. Там видно будет.
- Два месяца! Так я за два месяца тут дров могу наломать... Может, кого другого на время замом? Того же Петра Скатерщикова. С отличием окончил.
- Молодец Петро. Его на Второй машиностроительный в начальники кузнечного цеха ставят. Говорят, дал согласие.
Алтунин был неприятно поражен. Только что виделись со Скатерщиковым в институте, а Петр даже словечком не обмолвился о том, что уходит на Второй машиностроительный. Может, боится спугнуть счастье? Мол, наболтаешь всем, а там, на Втором, раздумают... И все же мог бы по старой дружбе совета попросить. Но, оказывается, совет Алтунина, которого берут в свой цех всего лишь замом начальника цеха, Петеньке не нужен. Ну, дела!..
- Сам знаешь: нет другого. Да и не доверю я цех другому, — говорил между тем Самарин. — Очень уж сложная обстановка сложилась. Запутались мы с дефицитом совсем, все планирование пошло насмарку. Можно сказать, держимся на интуиции нашего экономиста Пудалова. Если бы не он, покатились бы вниз... А с другой стороны, хроническая недогрузка оборудования. Из-за нее непрофильной продукции даем иногда больше, чем основной. А у меня одна голова, и та на ниточке. Вся надежда на Пудалова...
Алтунин почему-то недолюбливал этого Пудалова. А почему, сам не понимал. Пудалова уважали все - и рабочие и инженеры: он знает номенклатуру деталей на память, играючи определяет размер партии и срок запуска штамповок, рассчитывает загрузку участков, ведет учет расхода материалов. Зовут его шутейно "наш компьютер папа Пуд".
"Папа Пуд" незаменим. Стоит ему заболеть или уехать в отпуск, как в цехе наступает период путаницы и неразберихи. Крепко забрал Пудалов в свои пухленькие руки всю производственную программу кузнечного цеха.
