Отправляясь в прошлое не просто рискуешь оказаться анахронизмом, но и обязательно им станешь. Чтобы не допустить хроноклазмов, были выдуманы десятки частных «законов природы путешествия во времени». Первым был, видимо, Дэвид Даниэлз, который в 1934 году в рассказе «Ветви времени» предположил, что, как только человек из будущего попадает в прошлое, реальность раздвоится на два параллельных мира, в каждом из которых событий пойдут своим чередом. Другая идея избавления от хроноклазма менее строга, и заключается в том, что путешественник во времени, раз попав в определенный момент прошлого, как бы «засвечивает» день, словно фотопленку, и уже никто никогда не может попасть туда повторно. Поэтому все хронопутешествия строжайшим образом контролируются государством, которое, видимо, и не допускает хулиганов, способных сделать хроноклазм.
* * *
По-видимому, отсчет истории жанра АИ следует вести с 1889 года, когда была опубликована повесть Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (A Connecticut Yankee is King Arthur’s Court). Однако полноценной Альтернативной Историей этот роман назвать нельзя — слишком явно там задействован пришелец из будущего. Именно поэтому Джон Клют не упоминает Марка Твена в своей энциклопедической статье об АИ. Зато у Клюта находим указание на существование неких работ Исаака Дизраэли (1791–1823) «Любопытная литература» (Isaac d'Israeli «The Curiosities of Literature»), написанных в начале XIX века.
Классическую историческую «вилку» про Наполеона придумал некто Г.М.Тревелиан еще в 1907 году; эссе называлось «Если бы Наполеон выиграл сражение при Ватерлоо» (G.M.Trevelyan, «If Napoleon had Won the Battle of Waterloo»), и впоследствии сюжет стал таким же популярным, как и истории о победе фашистской Германии во второй мировой войне.
Предтечи жанра АИ надо искать в частной истории, story, а не в общей истории, history.
Человек не раз задумывается о том, что жизнь его пошла бы иным путем, если б в какой-то ключевой момент он поступил бы иначе, а не так, как поступил на самом деле.
В русских народных былинах есть хрестоматийный сюжет про камень на распутье, живописно воплощенный на картине Васнецова «Витязь на распутье» (1882):
«На развилке горюч-камень лежит, а на камне надпись написана: «Если прямо ехать — убиту быть, направо ехать — женату быть, а налево ехать — богатому стать». («Три поездки Ильи Муромца», былина в пересказе А.Н.Нечаева. Конечно собиратели древнерусского фольклора Рыбников, Гильфердинг, Марков, Григорьев, Кирша Данилов, Нечаев могли какие-то сюжеты или эпизоды привнести при записи, но можно предполагать, что первым протоальтернативам не менее трехсот лет, и относятся они как минимум к XVIII веку). На стыке фантастики и реализма лежит новелла «Пиры Валтасара» романа «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера. Действие в ней происходит в 1935 году, на пиру товарища Сталина в гостях у щедрых грузинских партийных товарищей. Один из танцоров (как раз Сандро, из Чегема) вспоминает, как в детстве, еще до революции, он случайно спас бандита, ограбившего пароход в Тифлисе, от наказания. Бандитом был не кто иной как сам Сталин. В этой новелле спрятана и вторая альтернативная история — сознание Сталина, под воздействием грузинской народной песни и пары литров вина, временно выпадает в параллельный мир, где он — не вождь мирового пролетариата, и не правитель России, а — всего лишь обычный добрый, скромный виноградарь. Позднее эта «доброта Сталина» явится нам в рассказе «Давние потери» В.Рыбакова..
Вернемся же к фантастике. В рассказе Стенли Вейнбаума «Миры под знаком «если»» (1935), повествуется о вероятностных мирах, существующих в сознании каждого человека. В рассказе речь ведется об устройстве, изобретенном в 2014 году, способном показывать под воздействием «самогипноза» индивидууму «миры сослагательного наклонения» — то есть миры, которые могли бы существовать, сделай человек то-то и то-то в своей личной жизни не так, как он это уже сделал.
Вот какое квазинаучное объяснение придумал С.Вейнбаум своему аппарату: «В будущем находятся миры, которые только еще наступят, в прошлом — миры, которые уже состоялись, а по обе стороны настоящего существуют миры, которые при определенных условиях могли бы стать реальностью, — миры под знаком «если». … Миры не относятся ни к прошлому, ни к будущему, но лишь к настоящему; и в то же время, не будучи настоящими, они существуют во времени, параллельном нашему времени»
