В статье «То, чего не было, — не забывается» В.Рыбаков делает любопытные выводы о значении альтернативной истории для обществознания:
«Альтернативные истории ценны для нас тем, что они, во-первых, как нельзя лучше фиксируют уровень исторической грамотности тех или иных групп населения.
Во-вторых, они с полной откровенностью демонстрируют характер и эмоциональную интенсивность отношения этих самых групп к тем или иным реальным и полуреальным или даже вполне вымышленным историческим событиям.
И, наконец, в-третьих, с предельно возможной откровенностью обнажают исторические ожидания и фобии этих же самых групп.
Ни один другой вид исторического и историографического творчества на такое не способен» (Рыбаков, 2001).
Много копий сломано в многочисленных полемических битвах о возможности или невозможности тех или иных вариантов развития исторических событий. Надо отметить, что у каждого читателя своя грань, которой он отделяет возможное от невозможного, и на основании этого уже судит произведение автора по степени реалистичности, было ли какое-то авторское допущение волюнтаристским, невероятным событием без реальных предпосылок, или же действительно для подобной развилки были объективные и субъективные причины. Например, С.Анисимов в книге «Вариант «Бис» описывает мир ХХ века, в котором СССР, в частности не заморозил строительство авианосцев во время второй мировой войны, что позволило в 1944 году справиться с Германией без открытия второго фронта.
Однако даже поверхностное прочтение должно насторожить читателя. Дело даже не в том, подсуживает ли постоянно Анисимов «своим» на театре военных действий, а дело в экономике. Например, откуда все-таки взялись у СССР ресурсы на строительство ресурсоемких и технически сложных кораблей, если даже легковые автомобили в реальности мы закупали у американцев? Какие реальные действия должно было совершить советское правительство в 1930-е, 1920-е годы, чтобы к началу второй мировой войны СССР имел ресурсы не только для производства самолетов и танков, но и для обновления ВМФ?
Ю.Латов в статье «Ретропрогнозирование: фантастика или наука?» дает простейшую схему разбора вероятностности исторических сценариев:
«Оценки реалистичности ретропрогнозных сценариев можно типологизировать по довольно простой схеме. Деятельность людей (выдающихся личностей, социальных групп) определяет субъективную вероятность либо невероятность альтернативного хода событий, а состояние окружающей людей среды (природы, объективных производительных сил) — объективную вероятность либо невероятность. В таком случае ретропрогнозные сценарии могут иметь четыре степени реалистичности:
А — для альтернативного исхода были и объективные и субъективные предпосылки (собственно альтернативное моделирование);
Кв — для альтернативного исхода были объективные предпосылки, но не было субъективных (контрфактическое моделирование высоковероятных событий);
Км — для альтернативного исхода были субъективные предпосылки, но не было объективных (контрфактическое моделирование маловероятных событий);
Кн — для альтернативного исхода не было ни объективных, ни субъективных предпосылок (контрфактическое моделирование заведомо невероятных событий)».
Согласно этой схеме, львиная доля фантастических произведений жанра Альтернативной Истории ничем особо ценным для историков быть не может, ведь сценарии типа «древние греки высаживаются на Луну», «крестоносцы захватывают НЛО и летят воевать к другим звездам» или «английское королевство в XII веке захватывает Король-Ворон, человеческий детеныш, воспитанный эльфами» автоматически относятся к крайней степени нереалистичности.
Зачастую сами авторы подпускают изрядную толику невероятности в свои произведения. Например, в романе «Альтерация» А.Вохерет описывает технологию клонированию человека (причем с сохранением психических качеств и всех приобретенных знаний!) уже в 1930-х годах, а мир дилогии «Искатели Неба» С.Лукьяненко, в котором описана очень любопытная модификация христианства, делает сильный крен в сторону фэнтези. Естественно, подобные вольности весьма далеко уводят нас от возможных вероятностей развития событий.
