«Надо же, он и про онкоцентр узнал, а я-то считал, что все следы замел», – с досадой подумал Еремеев. Он действительно переправил туда круглую сумму, за что потом стараниями людей Виктора и оказался сначала на больничной койке, а чуть позже в новом мире. Вслух же Александр произнес:
– Не надо судить всех по себе, Виктор. На земле много порядочных людей.
Мысль о том, что ненавистный босс мог оказаться прав, непроизвольно внесла смуту в сознание, но Еремеев постарался ее отогнать.
– Динозавры? Их осталось совсем мало, а скоро вымрут и последние. Это пережитки прошлого, которые следует выискивать и уничтожать, чтобы не мешали нормально жить нормальным людям.
– Это ты нормальный? Или твои шестерки, готовые убить любого, кто не понравится хозяину?
– Они тоже пережиток прошлого, но все же необходимый, пока существуют подобные тебе. Кто-то же должен убирать мусор. – Виктор снова улыбнулся кривоватой улыбкой и сразу напомнил Еремееву друида.
Воспоминание о чокнутом колдуне стало холодным душем, заставившим задуматься о происходящем.
«Так, где я? – заволновался Александр. – При чем тут Виктор, как он здесь оказался? Здесь – а это где?» – вопросов навалилось много, а связанный не мог найти ответа ни на один из них.
Он попытался высвободить руки, напрягшись что было сил, но от усилий лишь появилась ломота в кистях и плечах. Сидевший напротив рассмеялся:
– Упирайся сильнее, может, из тебя что и выйдет, но не я. – Босс превратился в Тадеуша и продолжил разговор: – А ведь мы бы могли договориться, Никита.
Никитой звали того молодого человека, в тело которого поселилось сознание Еремеева, когда он перебрался в новый мир. Это потом он получил бумаги на имя Данилы Ревина, но Тадеуш знал парня как Никиту.
– Вряд ли. Тем более что разговаривать ты даже не собирался, просто пытался убрать с дороги. Знаю я такой принцип: нет человека – нет проблемы.
– К сожалению, он не всегда работает. Может, сладим сейчас? – удивил предложением давно уничтоженный враг.
– Я с мертвецами не договариваюсь, да и не о чем нам…
Еремеев не успел договорить, а в кресле уже сидел барон Альбрехт:
– Общие темы всегда можно отыскать, было бы желание и подходящие условия. Я могу их озвучить. Хочешь услышать?
– Барон, мне и с живым-то тобой было противно разговаривать, а сейчас и подавно. Какого хрена вам всем от меня надо?!
Александр начал сознавать, что происходит нечто ненормальное даже для мира, в который он невероятным способом перенесся из московской больничной палаты. Непонятно было, кто с ним разговаривает и как это выяснить. Злодеи, с которыми Еремееву приходилось сталкиваться раньше, сменяли друг друга явно с какой-то целью. То ли психику желали расшатать, то ли сосредоточиться мешали. Но всему должна быть причина, и ее хотелось понять.
– Что надо? – переспросил собеседник, преобразившийся в лысого колдуна, забросившего Еремеева в магический мир, а затем явившегося отобрать тело. – Ничего необычного. Есть простое предложение, можно сказать, второй… нет, пожалуй, уже третий шанс на жизнь. Жизнь безбедную, без особых забот и полную интересных событий.
– Вино, девочки и теплое море в перечень услуг входят? – стараясь скрыть сарказм, поинтересовался Александр.
– Сколько угодно! И самое главное – без какого-либо ущерба для здоровья, – сообщил лысый, подмигнув.
– Весьма заманчивое предложение. И что, никакого подвоха? Такой «олл инклюзив» наверняка стоит бешеные бабки. И вдруг задарма? Не верю!
– Случаются еще и сезоны скидок, Сан Саныч, когда ты оказываешься в нужное время в нужном месте. Остается лишь сделать шаг в правильном направлении, и кому-то свалится баснословная выгода. За эту выгоду и плата соответствующая, – туманно пояснил лысый, – но платишь не ты, а тебе.
«Да, этот знал меня как Сан Саныча. Понятия не имею, что здесь творится, но кто-то явно покопался в моих мозгах!»
– Слабо верится в то, что я попал в число счастливчиков.
– Почему же? Наоборот, кому еще, как не тебе, Ерема, должен выпасть джекпот! – Теперь в кресле сидел его сокурсник по институту, который при любом удобном случае старался подставить Еремеева. Он и девушку у него увел, скорее всего, лишь из желания досадить. – Надо быть последним дураком, чтобы отказаться.
