Райан отчетливо понимал, что её нужно показать врачу, но также он отлично мог поставить диагноз сам, это не составляло труда. Почему он так повел себя, но Райан лёг рядом с обнажённой и тяжело болеющей Азией. Райан погладил её по утончённому плечу и вогнал иголку со специальным имуноускорителем прямо в её печень. Операция крайне болезненная, но ведь она и так спит. Райан словно просил у девочки прощения, но она так и не проснулась. Всё остальное утро Маршал провел, не сводя с Азии глаз. Он смотрел за каждым её движением, каждым постаныванием. Он сам чувствовал, как спал её жар, как организм сам нашёл в себе силы не без помощи сильнодействующего военного лекарства. Когда ты на фронте, болеть времени нет. Любая более-менее сильная хворь могла отступить за пару часов, но за это придётся заплатить адской болью.
"Хорошо, хоть она этого не почувствовала". Зато Райан мог во сне полюбоваться её прелестями. Ему очень нравилось тело его избранницы, но для многих она могла показаться слишком худой. Азия вовсе не была обладательницей идеальных форм. Она относилась к тому метаболизму, у которого как раз проблемы набрать вес, а не сбросить. Этому может позавидовать только тот, у кого подобных проблем никогда не было. Маленький зад, маленькая грудь при довольно вытянутом росте. Но Райан просто с ума сходил от её телосложения, он находил Азию просто совершенством, возможно потому, что просто в неё влюбился и теперь для него любые её качества казались идеальными. Наоборот Райан усиленно искал недостатки, но, как назло, ни одного не видел.
Азия проснулась от того, что ей снился ужасный сон. Она долго не решалась открыть глаза боясь, что все её страхи подтвердятся, но когда открыла, то увидела тёплую домашнюю обстановку, может правда чересчур запущенную, зато полностью обжитую. Сейчас оказалось всё с точностью до наоборот. Проснувшись, девочка почувствовала себя абсолютно счастливой. Азия помнила, что простудилась, помнила вчёрашнее путешествие на гравитоне в деталях, но вспомнить, как попала в этот дом, не могла никак. Она сидела, закутываясь в одеяло на кровати, совсем одна в комнате. А на улице нещадно палило как будто застывшее в зените солнце.
Азия стеснялась подняться. Конечно, ей всегда хотелось, точнее это было её тайной страстью ходить у себя по дому абсолютно обнажённой, но сейчас Азия нашла какую-то рубашку, видимо принадлежавшую Маршалу и одела её на себя.
"Мне очень идут мужские рубашки, особенно больших размеров". Не без самодовольства заметила девочка.
"Надо привыкать ходить по дому без одежды. Это может понравиться Райану. Райану". Азии так нравилось повторять про себя имя её нового парня. Девочка отлично запомнила, черты его лица. Мысли о нём вызывали очень живую улыбку на её личике. Ей бы хотелось и дальше играться, это так увлекало.
Азия в детстве любила сказки про рейдеров, но их вечные враги конкистадоры были ничем не хуже, даже интереснее, загадочнее. Они были всегда зловещими и прекрасными. Какое интересное сочетание.
Внезапно Азия поймала себя на мысли, что хотела бы создать семью, в таком то возрасте, здесь и сейчас. Может она просто чересчур повзрослела. Или потеря стольких близких людей взывала её к восполнению популяции, как обычно бывает у млекопитающих.
Но она уже чувствовала себя взрослой. Хотелось безразмерно большего. Девочка лишь на секунду выглянула в окно. Там палило зенитное солнце, а ей сейчас хотелось мягкости и прохлады.
Лишь секундный взгляд в зеркало привёл Азию в ещё большее замешательство. Нет, ей, конечно, нравилось, как природа без её согласия подкрашивает ей глазки, но ведь это ненормально. Когда девчонки говорят, что у них изумрудные глаза то имеют в виду, что они хотя бы не карие. А у Азии стали появляться салатовые прожилки радужной оболочки. Конечно, Азия раньше многое отдала бы за такое разукрашивание глаз, но сейчас она переживала: не было ли это симптомом какой-нибудь страшной альсарской лихорадки, о которой она никогда не слышала. Но пока это только делало её привлекательней.
Самое удивительное, что у Райана Маршала дома не было ни одной его собственно фотографии, вообще было сложно понять, что это его дом. Она вспоминала его внешность даже не по вчерашней ночи и их полуночным разговорам, а по тому ярко освещённому лайнеру, когда они впервые увиделись. Но дома не было ничего напоминающего, о нём. Азия помнила, как он держал её на руках. И ей захотелось ощутить это ещё раз. Теперь больше никогда она не предстанет перед ним такой замученной грязной, она всегда будет для него принцессой.
