— Спасибо, — немножко хрипло прокомментировала Азия. Ей было так жалко себя, и она чувствовала определённое чувство стыда перед Светланой.
— Не расстраивайся, — говорила Света. — Это стандартный трюк, который проделывают мастера Ксива и Матра, когда надо поставить кого-то на место. Я старалась, чтоб тебе не было очень больно.
Азия с пониманием отнеслась к словам Светы. Оставшись наедине с Роном, девочка принялась капризничать, как ей плохо и как у неё всё болит. Никто, кроме Рона, не мог долго выслушивать ноющую Азию. Ей просто нужны были жалость и сострадание.
Девочка вспоминала, как вечерами любила посидеть и поплакаться Райану Маршалу. Как он, похоже единственный, кто её не только понимал, но и находил в этом много приятного для себя. Он её не терпел, а получал удовольствие от этого общения.
— Наконец-то ты убедилась, что нельзя бросать вызов кому попало, — говорил Рон. — Ты недооценила Свету.
— Я целый день отхаркивала кровью, это называется астральная битва. Мне кажется это уже чересчур, — жаловалась Азия.
— Просто степень твоего повреждения… а ладно, чего это я в самом деле. Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Плохо, — подняла брови Азия.
— Тебе лучше пару дней полежать в госпитале, — сказал Рон Азии, когда уходил, — ты не представляешь, как мне было тебя жалко, когда Света тебя зажала.
— И ты не мог ничего сделать?
— Это же был только астрал. Глупо вмешиваться и кроме того, Светлана достаточно разумна, чтоб не сделать тебе ничего действительно плохого.
— Я и не знала, что в астрале это возможно.
— Есть ещё много того, о чём ты не знаешь.
Рон отлично помнил, что Азия не могла проговорить и звука, прежде чем у неё получилось дышать, а после астрального удара по жабрам рыбы-молот девочка еле оправилась. Но она продолжала молчать. За ней нужен был постоянный уход эти пару дней. Сантана тоже очень переживала за подружку. Она помогла доставить Азию в госпиталь и осталась там с ней сидеть.
— С ней всегда столько проблем, — говорила Сантана Рону.
— Но ведь за это ты её и любишь.
— Да, это так и есть. С Азией весело.
Азия лежала во влажных компрессах, слушала подружку, и ей было так всё равно, что там происходит. Ей хотелось по-настоящему спать, по-настоящему есть, гулять, любить. Азия всё чаще вспоминала, как она, убегая от консервщиков, затаилась на угле. Только тогда она видела лишь беззвёздное небо. А что сейчас? Как интересно было тогда жить, всё казалось новым и фантастическим. Сколько времени с тех пор прошло? Почти год.
У Сантаны идеальная фигура, осанка, грудь. Она красиво говорит и ходит, но разве в этом счастье, разве за это любят. Азия пыталась вспомнить, кого она любила, и на ум не приходил никто, кроме Райана Маршала. Он то как раз естественный, простой, яркий и особенный, но без этих всех приколов. Его она не могла забыть. И он любил Азию совершенно не какую-то гламурную и шикарную, а простую девочку из Эвэдэ. Счастье в этой простоте.
Азия просто больше не могла находиться здесь. У неё впереди был выпускной экзамен, и тогда двери Ксива и Матра откроются, и она сможет покинуть это за год так наскучившее, но интереснейшее место.
Последний экзамен не был ни для кого секретом. Скоро ей и ещё группке выпускников предстояло охранять границы Ксива и Матра.
Когда Азия окончательно поправилась, её и несколько других выпускников направили на практику. Назвать это практикой можно было с натяжкой. Но теперь больше никакого астрала. Девочке этого и не хотелось с прошлого раза. Теперь ей нужно было снова побывать на сопках, правда на местных, а не на тех, где она родилась.
— Здесь всем хватит места, — донёсся голос Рона до Азии, — каждый будет оберегать свою тропинку, а всего их не больше десяти, иначе пешком до Ксива и Матра добраться проблематично. У нас постоянные гости из внешнего мира, а Ксива и Матра секретное место. Вам нужно просто оберегать тропы, идущие к нам через сопки. Кроме того, нам, то есть вам, конечно, нужно будет доказать свою способность выживать в относительно дикой природе, ну проще говоря, в безлюдье. Пробыть в одиночестве несколько дней. Азия, ты чем-то недовольна? — Рон постоянно жалел свою любимую ученицу и, конечно, разбаловал её.
