Алмазы - страница 9

Паппо. Ну-ну, давайте, только быстрее.

Анна. Моя мать мне всегда говорила: «Анна, не будь дурой, не позволяй надувать себя…» Да, о чем только она не говорила, моя покойная мамочка. Есть такие люди, которые угадывают нашу судьбу… она далеко видела, моя мамочка… «Ты не должна быть такой дурой, Анна», — говорила она мне…

Паппо. Простите за любопытство, а вас что заставляет убирать помещения в четверть третьего ночи?

Анна. Гибкость, мой дорогой, флексибилити… ротейтинг сит. Сегодня ты менеджер и заключаешь контракты, а завтра уже чистишь унитазы зубной щеткой… В общем, вся эта хрень: организация работы, человеческие ресурсы, компетенция, профпригодность, эффективность, динамизм, предпринимательская жилка, командный дух, тичинг, коучинг, кружки качества и тэ дэ и тэ пэ.

^{>Паппо и Лалло с изумлением смотрят на Анну.}

Паппо. Я не ослышался? Вы сказали, кружки качества?

Анна. Кто, я? Ничего такого я не говорила.

Паппо. Неужели мне показалось?

Анна. Моя бедная мамочка мне всегда говорила: «Анна, не будь такой дурой…»

Паппо. Понятно. Если позволите, мы продолжим. Нам надо заниматься…

Анна. Да ради бога… занимайтесь! Вы думаете, я собираюсь здесь оставаться?

Лалло. Мой коллега прав…

Анна. Твой коллега, может, и прав, но была права и моя бедная мамочка, когда говорила: «Анна, не будь дурой…»

Паппо. Ладно-ладно, давайте я здесь буду решать.

Лалло. Ага, тебе не привыкать.

Анна (Лалло). «…не позволяй надувать себя»…

Лалло. Это вы мне?

Анна. Нет, это мне мамочка говорила: «Не позволяй надувать себя».

Паппо. У нас через два дня экзамен. (Лалло.) Продолжим. Свет!

Лалло. Что?

Паппо. Для нового теста нужна темнота. Погаси свет.

Анна. Эй! Дайте мне сначала уйти!..

Лалло. А где здесь выключатель?

Паппо. Ты все-таки безнадежен. Он там.

Анна. Но пол еще не высох.

Лалло. Там — это где?

^{>Свет гаснет.}

^{>Продолжение девятой сцены первого действия. >Эмма сидит на земле под отрытым зонтом. Продавец зонтов чинит зонт, стоя рядом с тележкой. Ночь, но уже светает.}

Эмма. Я ищу своего отца.

Продавец Зонтов. Все кругом что-то ищут… Кто дом, кто работу, кто мужа, кто жену… сейчас мы примемся искать отцов, матерей, сестер… Что еще? Улицу, адрес, номер телефона, носки, новую машину… Зачем вы уподобляетесь всем? У вас есть две руки, две ноги, два глаза, один рот и генитальный аппарат. Чего вам еще не хватает?

Эмма. Мой отец болен!

Продавец Зонтов. И что с того? Знаете, сколько народу больны… вы тоже больны, и я не исключение… и, тем не менее, меня никто не ищет. Нужно обязательно быть больным, чтобы тебя искали?.. Нет, слишком простое объяснение… Что в вашем отце такого особенного?

Эмма. Мой отец смертельно болен. Он… он инвалид.

Продавец Зонтов. Господи, сколько стыдливости в голосе! Нет ничего постыдного в этом смешном слове. Вы уже произнесли его, произнесли без запинки, и мир не рухнул от стыда. Инвалид, инвалид, инвалид… почему-то это слово вызывает у меня ассоциацию с чем-то сладким… Инвалид в ванили, инвалид в орешках с шоколадным кремом… это, наверное, потому что я всегда был сладкоежкой… Вы замерзли?

Эмма. Да.

Продавец Зонтов. А вы прикройтесь плотнее зонтом. Он вас защитит. Люди не знают, сколько всего хорошего можно сделать с зонтом… Интересно, почему слово «зонт» не вызывает у меня мыслей о сладком?

Эмма. Вы очень любезны со мной. Спасибо, но я должна идти.

Продавец Зонтов. С чего вы взяли, что я любезен? И почему вы должны уходить? Чтобы опять заблудиться и оказаться в руках какого-нибудь мерзавца? Посмотрите на часы. В такое время лучше не разгуливать в этих краях в одиночку, выкрикивая имя своего отца. Ваши огромные потерянные глаза видны даже в тумане. Как две фары. Или как мед для пчел… Вы ведь не из этого квартала, правда? Нет, точно, не из этого. Я не надоел вам своей болтовней?

Эмма. Они пришли в мой дом… И забрали моего отца…

Продавец Зонтов. Сколько зла кругом. Зачем? Какой в этом смысл? Что они имели против вашего отца?.. Хотя, простите, это не мое дело. Что за жизнь? Иной раз не знаешь, за что ухватиться. Но потом проходит. Все проходит.

Эмма. Мне так плохо, я чувствую себя, словно… это ужасно, ужасно! Так странно видеть его комнату пустой! Будто там никогда никого не было. Будто из жизни вычеркнуты целые годы. Я не могла оставаться дома, не могла вынести этой боли, я должна была уйти. Не зная куда идти, не зная, что делать. Я больше ничего не могла… больше ничего не могу…