Позади Вайда раздался до боли знакомый свистяще-шипящий звук, какой издает хорошо смазанный меч, покидая ножны. Крысенок попытался встать на ноги, не смог и отполз в сторону, тихо постукивая зубами. Сны, увиденные на корабле после того, как он заглянул в карту, начинали сбываться. Кто знает, что придет вслед за кабаноподобными страшилищами? Вайд с детства боялся неведомых тварей, что создаются воображением, прячутся в темноте и выползают с приходом ночи, а потому не слишком соображал, что делает. У него оставалась одна ясная мысль – немедленно уйти отсюда. Убраться подальше, прежде чем из мрака полезут новые чудовища и разорвут их всех в мелкие клочки…
Крысенок, на которого не обращали внимания ни люди, ни чудища, начал ползком продвигаться вдоль стены к ближайшему проему. Дополз, перевалился через низкий порожек, с трудом встал, и, пошатываясь, побежал невесть куда, не обращая внимания на разносящиеся за спиной выкрики и низкое рычание.
* * *
Тень в темноте повернула голову и внимательно прислушалась, чуть пошевеливая торчащими ушками. Туда, где она жила, никогда не проникал свет, и, значит, нечему было отбрасывать тени. Но все же Тень существовала – неясное колеблющееся очертание, созданное из трепещущих зеленоватых огоньков, тусклых светлячков на исходе ночи. Когда Тень пугалась или сердилась, светлячки наливались тревожно-красным светом.
Она была неправильная тень. Обычным черным теням полагается всюду следовать за своим хозяином, вытягиваться и укорачиваться, а самое главное – появляться только при свете. Тень знала, что такое свет, и не раз видела его, выбираясь на верхние ярусы. Но тени, создаваемые им, не умели разговаривать, не могли оторваться от хозяйских ног и побежать вслед за ней. Они могли только покорно повторять движения хозяев, и сразу исчезали, когда пропадал свет. А их хозяева – Стражи Лабиринта – почему-то очень не любили Тень, и каждый раз бросали в нее камнями и своими дубинками. Конечно, они не могли причинить ей вреда, но Тень все равно обижалась и в отместку пугала Стражей, багровым призраком выскакивая перед ними в самых темных уголках подземелья.
Хозяева Стражей тоже недолюбливали носящуюся по стенам Тень, и этих она опасалась – у Хозяев хватало силы создать такой сильный свет, что она меркла в его лучах, превращаясь в тень самой себя. Так что чаще всего Тень пряталась в нижних подземельях, куда не забредали ни вечно голодные и ищущие, кого бы поймать и съесть Стражи, ни бесшумные, а оттого более опасные Хозяева.
Тень не помнила, как она здесь очутилась. Скорее всего, она была в подземельях всегда, как медленно прогрызающиеся сквозь камень ручьи и реки, как молчаливые статуи, вырубленные из цельных гранитных плит, и как сам Лабиринт. Но Тень знала кое-какие вещи, которые ей вроде бы знать вовсе полагалось, а оттого сомневалась, что родилось или была создана в пещерах. Она знала, что означают слова «солнце» и «небо», и что на поверхности, над подземельями, лежит другой мир. Это только глупые Стражи считают, что, кроме Лабиринта, на свете нет ничего. Тех странных созданий, что иногда приходили из Верхнего Мира, Стражи гоняли по всему Лабиринту, устраивая охоту, а в конце непременно ловили и сжирали. Те, которых они так и не сумели поймать, умирали сами – наверное, оттого, что не могли жить под землей. Ведь залетавшие сюда пернатые летучие мыши тоже умирали.
Тень часто искала места, через которые создания сверху проникали в пещеры, но ни разу не находила. Наконец, она сообразила, что такого не может быть, и решила – наверное, она просто не может увидеть этих проходов. Может, если бы ей кто-нибудь показал, она смогла бы выбраться наверх. Тень была любопытна, и очень хотела знать, что там, над Лабиринтом. Она часто сопровождала существ из Верхнего Мира, пыталась заговорить с ними, но они ее не слышали и совершенно не замечали. А когда все-таки случайно обращали внимание, пугались и убегали, хотя Тень никогда в жизни никому не причиняла вреда. По той простой причине, что была всего лишь бестелесным призраком, летящим по стенам подземелий.
