Посмейся надо мной. Я так нелеп,
Что хочется заплакать.
На склоне лет, в лохмотьях бед твой смех —
Не худшая заплата.
Насмешки милой терпкий вкус
Мне тешит душу.
И клянусь — тобою преданный союз
Я не нарушу.
Тебя любить — тяжелый квест:
Вранье, интриги…
Как только мне не надоест,
Шанс на успех не больше фиги.
Кладу в приманку леденец
И ставлю сети.
Самонадеянный птенец, ты попадешься — и пипец…
За все ответишь!
Виша не очень хорошо помнила, как снова оказалась за барной стойкой. Кажется, это альх-Хазред отвел ее сюда, усадил и о чем-то попросил Бриарея. Во всяком случае, перед девушкой вскоре оказался бокал с ледяной водой. Отпив, Виша поперхнулась и почувствовала себя несказанно оскорбленной.
— Эй! Бриарей, ты издеваешься?! Ты бы мне еще молока налил!
— Виша, не вопи. Ты здесь не одна. Вот закончу с господином эльфом, и займусь тобой.
Бриарей сосредоточенно смешивал напиток, стараясь, чтобы цвет его был в точности как мундир эльфа. Добившись, наконец, невозможного сходства, он с вежливым поклоном подал бокал офицеру и повернулся к Више.
— Так, теперь ты. Крепче того, что у тебя уже есть, сегодня не получишь. Я бармен, а не убийца. Во всяком случае, не сейчас. — С этими словами Бриарей отошел на противоположный конец стойки, явно не желая продолжать беседу.
От такого афронта Виша даже дар речи потеряла; потом, пытаясь справиться с жаждой, выпила немного воды, но ее жажда была явно не того порядка, что утолялся этим напитком.
— Что, не помогает? — сочувственно осведомился эльф, откидывая за спину белоснежные, тяжелые, обрезанные на уровне лопаток волосы. В сине-голубом освещении блеснули серебряные, усыпанные алмазной крошкой цепочки, прошнуровавшие ушные раковины от мочек до острых кончиков, закрытых наконечниками.
— Не-а, — и Виша уныло посмотрела в свой бокал. — Не больше чем припарки покойнику.
— Может, мой вариант вам больше подойдет? — и, не глядя в ее сторону, эльф придвинул стакан с лиловым, даже на вид жутковатым питьем. — Не могу смотреть, как человеку мешают достичь предела падения.
— Любите наблюдать последствия? — поинтересовалась девушка, надолго припадая к стакану.
— И не только. Участвовать тоже. Благодарствую, — и эльф одним махом допил великодушно оставленную Вишей половину. — Я Иво.
— Я Виша. А приятеля вашего как зовут?
— Которого? — и эльф, сощурив серебристые глаза, оглянулся на того, что танцевал в глубине зала.
— Того, что рядом с вами, разумеется.
— Эээ… — Иво растерянно посмотрел в сторону. — Похоже, бармен был прав. Нас тут двое, вы и я.
— Ну да, и еще твой приятель, — лучезарно улыбнулась Виша, переходя на ты, что было несколько рискованно в общении с эльфами, все еще соблюдавшими определенные условности. — Он как хочет, а тебя я забираю потанцевать. Пошли? — она встала и протянула руку эльфу. А потом вдруг резко, без предупреждений наклонилась и очень нежно поцеловала его.
— Позор и неделя гауптвахты, — вставая, сам себе сообщил Иво, растягивая в довольной улыбке тонкие губы. — Как же я этого ждал… Идем, Виша.
Как оказалось, Иво был неплохим танцором, но вот левитация ему не давалась. Поэтому вскоре Виша без зазрения совести бросила его, но возвращаться к Тойво не стала, поскольку намерения брохуса становились все серьезнее и серьезнее. А вскоре и певец, оставив своих музыкантов играть одних, подошел к ней, чтобы потребовать обещанного в самом начале вечера. В результате Виша, уже плохо соображавшая, спряталась в единственном месте, куда эти трое не рискнули бы войти.
Здесь было тихо и довольно холодно; с потолка на витых шнурах свисали круглые белые лампы, в огромном, во всю стену, зеркале отражались темно-синие двери кабинок; один из кранов подтекал, и его мерное крап-крап отражалось эхом от хромированной раковины. Виша открыла воду, попыталась наклониться, чтобы охладить пылающий лоб, и потеряла равновесие.
Сидя под раковиной на черном каменном полу, сжимая голову руками, не давая ей расколоться на куски, девушка отчаянно пыталась понять — где она, что она здесь делает, давно ли и с какими последствиями… Хвала богам, она еще помнила, как ее зовут.
