— Послушайте, мне нужна ваша помощь, чтоб заставить Сондру ответить за убийство Кэтрин.
— Но… я-то что могу сделать? — робко спросила Барри.
— Если я сумею убедить полицию поставить на вас «жучок», вы согласитесь на это и попытаетесь сделать так, чтоб Сондра себя изобличила?
Глаза Барри расширились от страха.
— У меня ничего не выйдет. — Она нервно облизнула губы. — Откровенно говоря, актриса из меня никакая.
Моя следующая реплика была порождена отчаянием:
— Неужели вам безразлично случившееся с младшей сестрой?
— Вам известно, что не безразлично! Но если бы даже… если б я согласилась носить этот микрофон, неужели, по-вашему, Сондра, зная о моей любви к Кэтрин, признается, что она её убила?
М-да, она права.
— Что ж, тогда придётся искать иной способ прижать её к стенке, — заключила я, постаравшись придать голосу уверенность, хотя отнюдь её не испытывала.
— Будете держать меня в курсе?
— Само собой, об этом не волнуйтесь. А пока что советую вам как можно меньше общаться с миссис Кинг. Только постарайтесь не зародить в ней подозрения.
— Легко сказать…
— Сошлитесь на загруженность делами и всё такое. И приглядывайте за Тоддом. Ни в коем случае не оставляйте их наедине. Ни на секунду.
Барри поёжилась:
— Значит, вы действительно считаете, что ему грозит опасность?
— Если честно, не знаю.
Когда я уходила, на Барри было жалко смотреть. Не слишком взбодрили её и мои горячие заверения, что я непременно придумаю, как разоблачить Сондру Кинг.
— Понимаю, что должна быть вам благодарна, но, по правде сказать, мне сейчас так тяжело и тоскливо… — призналась она. — Странно. Такое чувство, будто Кэтрин снова умерла…
Луиза уже провожала меня к выходу, когда по ступенькам вприпрыжку сбежал Тодд. Увидев меня, он остановился.
Экономка настороженно покосилась на него:
— Твой завтрак на кухне. Поторопись, не то в школу опоздаешь.
— Ну и ну, поглядите, кто к нам пожаловал! — заорал он, не обращая внимания на экономку. — Всё ещё ищете убийцу маленькой принцессы? Ха, да вы ни на что не способны. ясно? — И добавил, чем несказанно согрел мою душу: — Только жиреть и умеете!
Если Сондра Кинг решит пустить в расход это дитя, пожалуй, я это переживу, подумалось мне. И не совсем в шутку.
* * *
В такси, по дороге на службу, я размышляла о предстоящем звонке моей клиентке. Какое счастье, что в запальчивости я не бросилась звонить ей раньше, когда считала убийцей её внучку. и тут до меня дошло, что Эвелина Корвин давно не давала о себе знать. Почти неделю. Странно… Впрочем, всё к лучшему. Зато теперь мне не придётся возводить напраслину на дорогого ей человека.
Едва добравшись до своего письменного стола, я набрала её номер.
— Миссис Корвин нет дома, — холодно сообщила мне экономка.
— Не подскажете, когда она будет?
Последовала недолгая пауза, а затем:
— Точно не знаю. Но я передам миссис Корвин, что вы звонили.
— Попросите её, пожалуйста, со мной связаться, хорошо?
На сей раз заминка была короче, но тем не менее уловима.
— Да… я всё передам.
Будь моё чутьё при мне в то утро, меня бы насторожила неуверенность, сквозившая в ответах экономки.
Но чутьё меня покинуло, и я не насторожилась.
* * *
Остаток дня и большую часть вечера я пыталась разработать план, как бы вынудить Сондру Кинг сознаться в убийстве. Подумала, не применить ли к ней тот же подход, что я испробовала с Барри, но отбросила эту затею как бессмысленную. Кинг хватит ума сообразить, что если сама чихаешь и кашляешь от пыли, то вряд ли убедишь кого-то, мол, не ведала, что творила.
О'кей, раз мне не уговорить её признаться в менее тяжком преступлении, стало быть, придётся придумать что-то ещё. Но что? Мыслей не было никаких. Абсолютно. Я старалась подбодрить себя, убеждая, что это всего лишь вопрос времени, что очень скоро меня осенит гениальная идея, и совершенно беспроигрышная. Но идея осенять не торопилась, и я даже слегка запаниковала.
* * *
На следующее утро, без четверти десять, зазвонил телефон. К своему великому облегчению, я услышала в трубке голос Эвелины Корвин. А то я уже неизвестно почему начала за неё волноваться.
— Надеюсь, у вас есть для меня новости, — сказала она. В голосе сквозила нескрываемая усталость.
