— А зачем им нас приглашать? Ведь мы не знакомы.
— Хорошо, Алан, вставай на их сторону. Они же ведут себя как завоеватели. Я чувствую себя завоеванной. Как долго будет греметь эта музыка? Что, если она не даст нам заснуть?
— Она не очень громкая, — сказал Алан.
— А если Бобби не сможет уснуть?
— Смогу, еще как смогу, — улыбнулся Бобби.
— Это просто какое-то вторжение, — повторила Алиса. — Мне кажется, тебе следует пойти к ним и попросить сделать музыку потише.
— Еще очень рано, — возразил Алан. — Если она будет играть слишком долго, тогда… Тогда посмотрим.
Они ужинали в полной тишине. Только из-за соседской двери ухали басы. Алиса ничего не говорила, но Алан расстроился, что и на этот раз она оказалась права. Музыка играла все громче и была навязчивой. Звучало что-то очень знакомое, но он никак не мог узнать мелодию, которую заглушали ударные.
Алан пытался говорить, ему казалось, что застольная беседа отвлечет их от соседей, или, в крайнем случае, развлечет его самого. Ему хотелось рассказать семье, как прошел его день, рассказать про падение продаж, но он знал, что это никому не интересно.
— Что вы проходили сегодня в школе, Бобби? — спросил он наконец. — Расскажи, что ты выучил?
Бобби немедленно назвал отцу дату битвы при Нейзби; больше ему добавить было нечего.
— Хороший мальчик, — похвалил Алан, с облегчением глядя на появившегося в дверях пса. — Эй, иди сюда, ко мне! — Пес подошел ближе, но поняв, что Алан не собирается угостить его чем-то вкусным, развернулся и убежал.
— Спорим, что в девять вечера они выключат музыку? — сказал Алан. — Это как водораздел. Все знают.
Бобби помыл посуду и был вознагражден перед сном игрой за Тайгера Вудса. Алан немного отвлекся, играя в гольф. Он почти убедил себя, что не слышит музыку, которая становилась все громче, навязчивей и противней. Не слышал он и укоризненных вздохов жены.
— Уже девять, — сказала Алиса. — Ты говорил, что к этому времени они должны выключить музыку.
— Я сказал, могут выключить.
— Бобби нужно ложиться спать. Бобби, дать тебе беруши?
— Мне не нужны беруши, — ответил Бобби. — Мне и так хорошо. Даже нравится. Спокойной ночи, мамочка. Спокойной ночи, папочка.
Алан с Алисой еще немного посмотрели телевизор.
— Там ребенок пытается заснуть! — почти выкрикнула Алиса, не дожидаясь рекламной паузы. — Я этого не понимаю! Как они могут так поступать!
— Они не знают, что у нас есть ребенок, — сказал Алан.
— Они даже не удосужились об этом спросить. Уже десять часов вечера.
— Я знаю.
— И скоро будет одиннадцать. Одиннадцать!
— Да, знаю.
Музыка играла непрерывно. Одна песня кончалась, и сразу же без паузы начиналась другая. Алан лениво подумал, как им так удается. Может, они записали один огромный сборник из множества песен или просто одну, но очень длинную, самую длинную в мире?
В конце концов, Алан и Алиса отправились в кровать. Алиса первой пошла в ванную. Алан разделся в спальне. Сначала ему показалось, что в спальне музыки почти не слышно, и это было так хорошо, что он испытал облегчение. Но потом он понял, что она не была тише — просто она звучала по-другому. По-другому, но громче. Он слышал, как Алиса сплюнула зубную пасту — на самом деле сплюнула.
Потом они поменялись местами — она пошла в спальню, а он — в ванную, и тоже почистил зубы. Ему показалось, что от музыки даже зеркало тряслось, но он не стал проверять. Вполне возможно, качалось не оно, а его голова от дыхания. Он лег рядом с Алисой. Ее глаза были плотно зажмурены, она явно не хотела на него смотреть, не хотела впускать в себя этот мир. Он выключил лампу.
Как только часы красными неоновыми цифрами показали полночь, в эту самую секунду Алиса сказала:
— Хватит.
— Да.
— Ты должен что-то сделать прямо сейчас.
— Ладно, — Алан включил ночник, надел халат и тапочки.
— Что ты собираешься им сказать? — спросила Алиса.
— Хм… Пожалуйста, сделайте музыку потише?
— Попроси совсем ее выключить.
— Хорошо.
— Сделать потише недостаточно.
— Хорошо.
— И будь твердым.
— Да, — он направился к двери.
— Ты не можешь выйти на улицу в пижаме, — сказала она.
— Меня же разбудили…
