— Хорошо, — сказал он громко, — я сделаю то, что ты хочешь.
Алан не ходил на свидания целую вечность и понятия не имел, как одеться. Алиса подвела его к шкафу и сама выбрала галстук, пиджак, рубашку и ботинки. Потом осмотрела придирчивым взглядом.
— Ты выглядишь вполне прилично, чтобы с кем-то поужинать.
Сама она, как всегда, была одета безукоризненно. Ее навыки никуда не делись, кто бы мог подумать!
— Тогда, может, нам не следует этим заниматься, — сказал Алан. — Разве ты этого хотела?
Она пожевала свою губу, потом рассмеялась.
— Пошли, — потянув за рукав, она повела его вниз по лестнице.
Бобби играл в гольф с новым другом.
— Привет, чемпион, — сказал Алан. Ему показалось, что мальчик справа — это его Бобби, потому что справа был Тайгер Вудс.
— Нас не ждите! — весело крикнула Алиса мальчикам.
Они стояли на дверном коврике. Теперь на нем было написано: НАШ ДОМ. ЗДЕСЬ ЖИВЕТ ОЧЕНЬ СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ! А еще: ДОМ МИЛЫЙ ДОМ МИЛЫЙ ДОМ МИЛЫЙ ДОМ. Алан поднял дверной молоток, но в этот момент дверь распахнулась.
— Нас уже ждут, — заверила Алиса.
Дом оказался очень красивым. Здесь царили идеальный порядок и чистота, немного пахло свежим полиролем, или это было что-то другое? На полке с телефонным справочником Алан увидел свой конверт. Тот до сих пор был не распечатан. Надпись УБИЙЦА СОБАК теперь казалась ему ужасно жестокой. Мы же добрые соседи, правда? И хорошие друзья. Рядом лежало множество конвертов такого же размера. На одном было написано ОТРАВИТЕЛЬ КОШЕК, на другом — просто УБИЙЦА. А еще ПЕДОФИЛ, НАСИЛЬНИК, КИЛЛЕР, НАСИЛЬНИК, КИЛЛЕР.
Рядом на полке стояла чашка, доверху наполненная сахаром.
— А где они? — спросил Алан.
— В столовой, — ответила Алиса. Ее глаза возбужденно горели. — Пойдем, посмотрим, что они нам приготовили!
Они готовили лазанью и феттучини.
Барбара действительно старалась. Алан никогда еще не видел ее в одежде. Она выглядела прекрасно. Барбара улыбнулась, как показалось Алану, немного смущенно.
— Ну разве она не хороша? — проворковала Алиса. — Так бы и съела.
Эрик бесстыже улыбнулся. Эта улыбка не сходила с его лица весь ужин. Он был в костюме и черном галстуке. Алану показалось, что его собственный галстук в полоску выглядит гораздо неуместней и хуже. Но Эрик выглядел так хорошо, что ему пошел бы даже полосатый галстук; даже колпак Санты, сдвинутый набок, смотрелся бы на нем уместно и шикарно.
За столом они почти не разговаривали, но Алиса все равно громко смеялась. Алан уж и забыл, как звучит ее смех.
Где-то тихо играла музыка: праздничные песни в исполнении оперных певцов и филармонического оркестра.
Наступило время десерта.
— Позвольте мне, — сказала Алиса, — вы двое и так уже достаточно потрудились, — она открыла холодильник последней модели. — Тирамису! Мой любимый тирамису. Как вы узнали?
Она села и в знак благодарности поцеловала Эрика в губы.
— Прямо слюнки потекли, — сказал Алан.
Алиса зачерпнула из миски полную пригоршню, и, не отводя взгляда от Алана, стала медленно втирать себе в лицо. Она размазывала ее по щекам, губам и подбородку, потом рука опустилась ниже, к шее, густой крем и шоколадная обсыпка падали в ложбинку между грудей.
Алан содрогнулся от омерзения.
Глаза Алисы на мгновение вспыхнули.
— Если тебе не нравится, — сказала она, — почему бы тебе не подойти и не стереть это с меня? А если посмеешь, то и слизать.
Эрик осклабился, Барбара робко улыбнулась. Алан не двигался.
Алиса изобразила вежливую улыбку под маской из мягкого десерта.
— По-моему, самое время оставить вас наедине, мои пташки, — с этими словами она встала, подхватила Эрика за талию и сунула его себе под мышку.
Так они вышли из комнаты.
Алан не был уверен, но ему показалось, что Эрик ему подмигнул.
— Ладно, — выдавил из себя Алан и посмотрел на Барбару. Та продолжала смущенно улыбаться; наверное, ей было так же неловко, как и ему.
— Ну, и чем мы сейчас займемся? Мы с вами?
Обойдя стол, он взял Барбару за руку. На ощупь она была, как кожа его мертвой собаки.
— Надеюсь, мы подружимся.
Он закрыл глаза и сосредоточился, будто только так мог заставить эту руку стать теплой и ответить на его рукопожатие. Будто одной силой желания мог заставить Барбару полюбить его.
