Няня умерла еще до папиной смерти, но Алик хорошо запомнил все её слова. А особенно рассказ про ангелов и апостолов, которые сходят на землю в светлую ночь Воскресения Христова и помогают добрым, хорошим детям. Алик не чувствовал никаких особенных грехов за собой, и ему казалось, что если правда то, что Божии гонцы спускаются на землю, наверное, они не забудут, не обойдут и его — Алика. И Боженька наградит его. Спросит ангел у Алика:
— Что тебе надо, Алик? А он, Алик, ответит:
— Мне ничего не надо, а вот моей мамочке надо. Ей необходимы: теплое пальто и высокие калоши, а то она всю зиму ходила в мелких и кашляет. И еще попросите Боженьку, чтобы Он так сделал, чтобы мамочке не нужно было работать так много день и ночь, а то у неё болит спина и грудь, потому что нельзя сидеть так долго на одном месте и все время писать на машинке…
Так решил говорить Алик, на случай прихода ангела.
— Бум! — ударил на колокольне ближайшей церкви тяжелый колокол, а затем еще: Бум! Бум! Бум!
Алик вздрогнул при первом ударе и перекрестился. Как ни ждал он колокольного звона, а все-таки испугался.
Теперь уже колокола звонили без передышки на всех Петроградских церквах: — Бум! Бум! Тили-бом! Тили-бом!
Вдруг в передней протрещал электрический звонок, и звук его гулко пронесся по всей квартире.
Алик насторожился и подумал: «Неужели уже мамочка? Или Фекла? Ведь еще рано… Заутреня еще не начиналась». Смутная догадка промелькнула в кудрявой головке мальчика.
«Неужели это ангел от Боженьки, о котором говорила няня?..»
При одной этой мысли Алик весь даже похолодел от волнения и с трудом стал слезать с окна. Слез и, сильно припадая на хромую ножонку, заковылял в переднюю.
Слабые ручонки с трудом подняли крюк у входной двери и, оставляя дверь на цепочке, Алик заглянул в образовавшуюся щель. Заглянул и замер на месте с вытаращенными глазенками, с широко раскрытым ртом.
Перед ним стоял тот, о ком не раз говорила ему няня. Тот, кого, со смутной тревогой и радостной надеждой ждало маленькое сердечко Алика… Тот, кого посылает в Святую ночь Господь к добрым детям: Его посол, Его гонец, Его апостол.
Странно было только то, что он вовсе не был похож ни на ангела, ни на апостола: на нем была самая обыкновенная одежда: пальто, какое носят все обыкновенные люди, и широкополая мягкая фетровая шляпа, какую носил и папа Алика. Но из под шляпы выбиваются седые длинные до плеч кудри, а на грудь ложится длинная серебряная борода, совсем как у апостолов на образах и картинах.
Алик, как завороженный, открывает дверь и, блаженно улыбаясь, впускает незнакомца. Тот не спускает внимательных глаз с оживленного личика хромого мальчика.
Гость раздевается не спеша. Потом не спеша же поворачивается к Алику и передает ему большой сверток, принесенный им с собой.
— Христос Воскресе, маленький мальчик! — говорит седой посетитель. — Я знаю, что твоя мама в церкви и Фекла тоже. Знаю, что ты один, и вот пришел, чтобы передать тебе мои подарки.
И он помогает Алику развязать сверток. Алик не удивлен нисколько ни тому, что «апостол» знает, где сейчас мама и Фекла, ни тому, что он принес ему, Алику, подарки.
Но что это за дивные подарки! Ничего подобного Алик не ожидал получить. Во-первых, альбом для раскрашивания и самые краски, о которых он, Алик, смел только мечтать в своих грезах. Потом маленький, но совсем настоящий автомобиль, который заводится и бегает по столу совсем как «всамделишный». Потом огромная коробка конфет и книжка с описанием похождений Робинзона. Рассмотрев подарки, Алик подошел к незнакомцу и потянулся поцеловать его.
— Спасибо, добрый Боженькин апостол, что не забыл меня, маленького, — проговорил он очень серьезно. — Передайте Боженьке, что Он прислал мне большую радость и мамочке тоже. Мамочка так плакала, из-за того, что не имела денег купить мне подарок к празднику, а вот теперь она будет так рада, так рада!
— Милый мальчик, как ты называешь меня? За кого принимаешь? — очень удивился незнакомец с седой бородой и взял к себе на колени Алика. Тогда Алик рассказал ему все. Всю свою маленькую жизнь, всю теперешнюю их нужду, которую они переживают с мамой. И о том, как хорошо им всем было при жизни папы и как худо стало теперь, и как трудно бывает работать бедной мамулечке.
