Госпожа, я вашим был и буду,
Остаюсь вашим слугой;
Я ваш, и поклялся быть вашим,
И был им раньше.
И вы — первая моя радость,
И будете последней моей радостью,
Пока длится моя жизнь.
Бернарт де Вентадорн
Следующие десять лет стали для Алиеноры годами расцвета. Мы видим, что она полностью состоялась как женщина и как королева, что жила насыщенной жизнью, отвечавшей ее потребностям. Она, в молодости считавшая себя бесплодной, подарит своему мужу еще шестерых детей и с легкостью будет переносить тяготы материнства и следующие одни за другими роды. Ее старший сын, маленький Гильом, умер, когда ему не исполнилось еще и трех лет, в июне 1156 г. Его похоронили в Ридинге, а вскоре после этого в Лондоне родилась девочка, которую назвали Матильдой в честь королевы-матери. В следующем году, 8 сентября 1157 г., в Оксфорде родился третий сын, Ричард, а еще через год, 23 сентября 1158 г., снова сын — Жоффруа За ним последовали две дочери: одна родилась в 1161 г. в Домфроне, Алиенора назвала ее своим собственным именем, и крестным этой девочки стал настоятель монастыря Мон-Сен-Мишель, Робер де Ториньи, с нежностью говоривший о ней в своей хронике; другая, Иоанна, родилась в 1165 г. в Анжере. Наконец, последний ребенок Алиеноры, Иоанн, родился в Оксфорде 27 декабря 1166 г.
Не похоже, чтобы следовавшие одно за другим рождения детей заставили Алиенору умерить свою деятельность. Напротив, проследив пути, по которым она передвигалась, мы поражаемся тому, какими безостановочными перемещениями полна ее жизнь: она то и дело в обоих направлениях пересекает Ла-Манш, без конца разъезжает по Нормандии, Пуату и Аквитании, возвращается в Англию, где направляется то в Оксфорд, то в Винчестер или в Солсбери, снова перебирается на континент, снова его покидает и так далее. Правда, такие беспрестанные перемещения в те времена представляли собой обычный образ жизни всех сеньоров, и в еще большей степени — королей, которые постоянно переезжали из одной резиденции в другую, чтобы поддерживать там порядок, вершить правосудие и распоряжаться на месте доходами. В ту эпоху, представляющуюся нам малоподвижной, люди, напротив, легки были на подъем: для того, чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на то, какое огромное количество паломников странствовало по дорогам, и на то, какие отношения связывали между собой самые отдаленные уголки Европы. Вспомним, что уже в XI в. внук Гуго Капета женился на русской княжне. Наконец, и об этом также стоит упомянуть, водные пути считались более доступными, чем дороги, пролегавшие по суше, и потому не было ничего особенного в том, чтобы сесть на судно и пересечь Ла-Манш, который для всех оставался всего лишь «каналом»: путем сообщения, а никак не преградой. Можно смело утверждать, что Англия стала превращаться в «остров» лишь намного позже, когда прошли времена феодалов и даже эпоха Средневековья.
Кроме того, рядом с таким человеком, каким был Генрих Плантагенет, темп жизни заметно ускорялся. Темперамент и желание упрочить свою власть, заставляли его вести жизнь куда более подвижную и беспокойную, чем большинство его современников. Принято было считать анжуйцев «непоседливыми», — у него эта склонность к перемене мест стала едва ли не способом управления страной. С первых же месяцев своего царствования этот молодой человек двадцати двух лет от роду обнаружил обостренное понимание власти и проявил его, избороздив во всех направлениях ту самую Англию, которую правление его предшественника ввергло в анархию. Еще при жизни Стефана он совершил примечательный поступок с целью привлечь на свою сторону народ: выполняя приказ Генриха, его собственные войска вынуждены были вернуть крестьянам добычу, награбленную во время похода против баронов в окрестностях Оксфорда. «Я пришел не для того, чтобы заниматься грабежом, но для того, чтобы уберечь имущество бедняков от алчности сильных». Таких слов давно уже никто не слышал. В прошедшее царствование бароны привыкли к независимости, а войска королевских наемников жили грабежами, обирая население.
