Что в правом гневе на людей
Господь послал нам столько бед
И счастью ратному вослед
Нам час пришел — за ратью рать —
Святую землю покидать[10]*.
Гираут де Рикьер
Маленький порт Св. Симеона весело шумел. Множество лодок крутилось вокруг судов королевской флотилии, а тем временем на берегу процессия священнослужителей в белых стихарях прокладывала себе путь среди праздничной толпы, и колокола церквей звонили не умолкая. Король и королева Франции ступили на землю под пение «Te Deum», и их радостно приветствовала толпа рыцарей, среди которой благодаря его высокому росту, красивому лицу и изысканной шелковой тунике легко было различить дядю Алиеноры, Раймунда де Пуатье, правителя Антиохии.
После стольких трудов, задержек и опасностей король и королева Франции оказались, наконец, на дружественной территории и вступили в ту самую Святую Землю, которая и была целью их паломничества. Это произошло 19 марта 1148 г. С того дня, как они тронулись в путь, прошло десять месяцев.
Для них, как и для всех их спутников, Антиохия была благословенной гаванью. Великолепный город, прочно закрепившийся на плавно ведущем к морю склоне, с окружающими его высотами Джебел Акры, был свежим зеленым оазисом. Река Оронт несла к нему через длинный ряд горных ущелий, открывающихся у подножия города, горный воздух и талую воду. В верхних кварталах уступами располагались сады. Городские укрепления тянулись на двенадцать километров, вдоль всей стены стояли трехэтажные башни (как говорили, их было триста шестьдесят, по одной через каждые тридцать метров). Позже город сильно пострадал во время большого землятрясения, случившегося в 1170 г. Но в те времена, в эпоху крестового похода Людовика, все его монументальные сооружения были целы, остались неповрежденными или были восстановлены и отстроены заново первыми крестоносцами, которым ценой бесчисленных страданий удалось завладеть этой крепостью, считавшейся неприступной. В соборе святого Петра можно было увидеть могилу Адемара, епископа Пюи, который вел первых воинов, отправившихся возвращать христианам Святую Землю. И другие церкви — святых Косьмы и Дамиана, святой Марии Латинской, святого Иоанна Златоуста — возносили свои колокольни высоко над тесными улочками, полными лавочек, где громоздились всевозможные товары Среднего Востока, и рынками, заваленными фруктами; вокруг раскинулся настоящий, щедро орошаемый сад, и ветерок тихонько шелестел в серо-зеленой листве олив, росших по склонам холмов.
Константинополь был ослепительно прекрасным городом, сказочной декорацией восточной сказки. Антиохия была другой, и, на взгляд Алиеноры, еще лучше: настоящий рай, зеленый и озаренный солнцем, и поминутно чем-нибудь напоминавший ей пуатевинские земли и милую ее Аквитанию. Патриэрх, который возглавлял процессию священнослужителей и дал свое благословение прибывшей в Сирию королевской чете, звался Эмери Лиможским, а капеллан, служивший в антиохийском дворце, был пуатевинцем по имени Гильом; рыцари из окружения князя Раймунда, Карл де Мозе и Пайян де Фе, были вассалами ее отца, и в Антиохии говорили на провансальском языке. А главное, сам Раймунд, во всем своем великолепии, по-прежнему оставался для нее юнцом, снисходившим до игр с девочкой, и у них было множество общих воспоминаний, восходящих к тем временам, когда оба они жили в дворце Омбриер.
Раймунд де Пуатье, сын Трубадура и младший брат Гильома X Аквитанского, стал правителем княжества Антиохии после целого ряда удивительных приключений, напоминавших то фарс, то сцены из рыцарского романа.
В 1136 г. — за год до того, как Алиенора вышла замуж — Раймунд находился при английском дворе, где король Генрих I Боклерк произвел его в рыцари и оставил у себя на службе. В один прекрасный день к нему явился рыцарь ордена госпитальеров по имени Жерар де Жеберрон, с письмами от короля Фулька Иерусалимского. Но оставшись наедине с молодым человеком, он открыл, в чем на самом деле состояла порученная ему миссия: король Иерусалима был обеспокоен тем, что княжество Антиохия — северная Сирия, то есть наименее защищенная область латинских королевств — находилась в руках женщины, вдовствующей княгини Алисы; она была вдовой Боэмунда II, сына того нормандца, который первым завладел городом, — описание его подвигов и рассказы о его легендарной хитрости заполняли собой летописи первого крестового похода. Юридически Алиса правила лишь от лица их дочери, Констанции. Но она была честолюбивой женщиной, которая не побоялась связаться со знаменитым Зенги, когда тот, будучи правителем Алеппо и Мосула, уже угрожал княжеству Эдессе. Было совершенно очевидно, что для Констанции надо найти такого мужа, который сможет держать в руках меч и выстоять как против турок, так и против грозной тещи. Король Фульк посоветовался со своими баронами, перебрал всех возможных кандидатов и, в конце концов, остановил свой выбор на младшем сына Гильома IX Трубадура, Раймунде де Пуатье.
