— Нет, не подозреваю. Но ты, как всегда, стоишь на грани между свидетелем и обвиняемым. Кстати, ты толком не ответила на мой вопрос.
— Нет, она не говорила мне, откуда у нее вторая бутылка. Вы отпечатки сняли?
— Да, конечно. Кроме Зинкиных, были там еще пальчики, но в нашей базе данных их нет. Вот и все.
Карташов шумно вздохнул.
— Это все, что ты мне хотел сообщить? — спросила Лариса.
— Нет, не все. Есть еще Жакин… — Карташов еще раз вздохнул. — Этот губошлеп достал даже Гунина. Он постоянно лепечет что-то невинное, ссылаясь на плохую память и презумпцию невиновности. Даже хочет жалобу писать. На Гунина.
— Пускай пишет, — великодушно разрешила Лариса. — Это же на Гунина, не на тебя.
— А я и не волнуюсь. Просто заявляю тебе, что прекращаю его проверку.
— Значит, придется заняться им мне самой, — вздохнула Лариса.
— Этого-то я и хотел от тебя добиться, — повеселел Карташов. — Сдается мне, что-то там нечисто.
— Ну что ж, направление понятно, — констатировала Лариса. — Будем прощаться?
— Подожди. Есть еще кое-что. Как раз тоже по твоей части. Опять же человек весомый, хотя и с туманным прошлым. Последнее обстоятельство, кстати, и заставило меня тебе о нем сообщить.
— Что за человек? — заинтересовалась Лариса.
— Владелец «Шевроле» красного цвета.
Директор ночного клуба «Север».
— Это что, Дворец культуры гоблинов Ленинского района? — сморщилась Лариса.
— Совершенно верно. Хозяина зовут Сидельников Сергей Викторович, тридцать два года…
— А что за туманное прошлое и при чем тут оно? — перебила его Лариса.
— Вот это-то и интересно. Ходили слухи, да и не только слухи, что это один из главарей так называемой мафии начала девяностых. Он всегда был осторожен, да и папа у него влиятельный. Поэтому привлечь его не удалось. А сейчас все у него достаточно легально, и он среди своих клиентов-гоблинов, как ты правильно заметила, процветает.
— Ну и что? Что здесь по моей части? — не поняла Лариса. — Только красный «Шевроле»?
— Не только. Дело в том, что мы его разрабатывать не будем. Опять же влиятельный папа… Да и дело неофициальное, как ты сама понимаешь. Так что тебе и карты в руки.
Ну а напоследок сообщу тебе самый интересный факт. Некоторое время назад, а именно где-то с годик, написала на него заявление некая гражданка Мухина Ольга Валерьевна, шестнадцати лет, по обвинению в изнасиловании. Заявление, правда, потом забрала. Более того, этот Сидельников на ней женился, поэтому, собственно, дело-то и прекратилось. Вот такие сведения, гражданка Котова, — довольный собой, закончил свой рассказ Карташов.
— Да, последнее обстоятельство действительно наиболее интересно для меня, — протянула Лариса. — Спасибо за информацию… Правда, пока не знаю, как я стану разрабатывать такого человека.
— Ну, как я уже сказал, тут ты на нашу помощь не рассчитывай. Действуй сама.
Желаю успеха.
И Карташов положил трубку, чтобы избежать возможных просьб со стороны Ларисы.
После этого разговора Котова проанализировала то, что услышала от подполковника, и связала с тем, что у нее уже было. И, откровенно говоря, мало что связывалось.
Куча подозреваемых, масса потенциально причастных к делу по разным параметрам, никакой связи… Умершая Зинка, Жакин, внезапно всплывший Сидельников… А что, если это он и был тем самым клиентом Лели? Тогда хоть что-то начинает сходиться…
Тогда получается, что он мог отравить Зинку. Но откуда он узнал, что Лариса направляется к ней? Что вообще это дело возобновилось, теперь уже не со стороны милиции?
Откуда утечка информации? Увы, слишком много вопросов. И просто не знаешь, за что хвататься в первую очередь.
Не забыть еще про «бывшего разведчика» Святского. Ведь это после разговора с ним отравили Зинку. Что-то могло произойти за то время, пока Лариса ездила в налоговую.
Неожиданно Ларисе привиделся Котов.
Еще одна версия… Смешная, правда. А может быть, и нет. И не звонит ведь, подлец!
А сотовый отключен. Может быть, с роумингом что-то не в порядке? Но Котов ладно, Котов потом… Сейчас Сидельников.
Или Жакин? Кто-то из них двоих.
Подумав, Лариса решила действовать последовательно и все же разобраться до конца с Жакиным. И придется теперь, наплевав на все, решительно направляться к нему домой.
