– И как, получается?
– Нет. Он был осторожен. Чересчур осторожен для человека, работающего в одиночку.
Морган отставила ноутбук и придвинулась к нему.
– Что ты имеешь в виду?
– Никто не может предсказать все возможные провалы и трудности. Для этого существует командная работа.
– Значит, ты думаешь, что ему кто-то помогает?
– Не сомневаюсь. Ему нужны другие люди, чтобы обеспечивать его провизией, транспортом, давать убежище.
– Ты думаешь, что он входит в организованную группу?
– Он может состоять в террористической группировке.
Морган пересела на край кровати и взглянула на таблицу на экране его компьютера.
– Ты понимаешь, что это информация засекречена, и я нарушаю все возможные правила, разрешая тебе ее увидеть. – Его голос прозвучал мягко, однако в следующее мгновение он закрыл окно на экране ноутбука.
– Клянусь, я не вражеская шпионка, которая пытается соблазнить тебя и выведать твои секреты, – сказала она.
– Очень плохо. – Он подвинул кресло, устроившись прямо напротив нее. – Если кто-нибудь и мог бы отвлечь меня от моих обязанностей, то только ты.
– Я могла бы отвлечь тебя вот так? – Осторожно, опасаясь, что могла неправильно истолковать его намек, Морган наклонилась и прижалась губами к его губам. Он мгновенно обхватил ее рукой и жадно откликнулся на поцелуй.
Люк первым, хотя и с большой неохотой, оторвался от нее. Он провел кончиком пальца по ее щеке, пристально глядя ей в глаза.
– Больше всего на свете мне хотелось бы сейчас выключить телефон и оказаться в постели рядом с тобой, – сказал он. – Но, думаю, мы оба знаем, что это не слишком удачная идея.
– Потому что мой брат – подозреваемый в деле, которое ты расследуешь. – Она отодвинулась и обхватила себя руками.
– Не подозреваемый. Но тот, кто может обладать важной информацией, которая может нам пригодиться.
– Значит, между нами невозможны отношения.
Он погладил ее по плечу.
– Если бы я был кем-то другим, мы бы сейчас не вели этот разговор, а уже занимались любовью. Но ты знаешь, кто я, и из-за своей работы я должен помнить не только о нынешних обстоятельствах, но и о том, как эти обстоятельства впоследствии будут выглядеть, когда дело станет слушаться в суде. Адвокат защиты может посчитать наши отношения веской причиной для того, чтобы поставить под сомнение мои показания или показания твоего брата. Я видел, как такое случалось раньше.
– Ты прав. – Она откинулась назад, но не могла устоять перед искушением и соблазнительно улыбнулась ему. – Но предупреждаю, когда расследование закончится…
– Я возьму отпуск. И мы с тобой куда-нибудь уедем.
Она расхохоталась, но, взглянув на часы, спохватилась.
– Репортаж с места проведения гонок начался в час тридцать, – воскликнула она, – а теперь почти два!
Люк протянул ей пульт.
– Не возражаешь, если я посмотрю его вместе с тобой?
– Конечно нет. – Она включила телевизор и снова забралась на кровать.
Люк развернул кресло к экрану телевизора.
– Что тебя привлекает в велогонках? – спросил он. – Должен признаться, я о них мало что знаю.
– Я тоже почти ничего не знала до тех пор, пока Скотт не занялся велоспортом. Гонки – невероятно увлекательный вид спорта. Это индивидуальный и одновременно командный спорт. Гонщик может выиграть на каком-то этапе или стать безусловным победителем, но он полагается на свою команду, которая поддерживает его и помогает выиграть.
– Твоему брату, должно быть, очень этого не хватает.
– Да. Он был перспективным гонщиком. Думаю, он скучает по своей спортивной семье.
На экране крупным планом показали гонщиков, преодолевающих крутой подъем горного перевала. Камера выхватывала лица болельщиков, собравшихся вдоль трассы, некоторые из них держали плакаты, кто-то размахивал флагами. Люк наклонился к экрану, его лицо сделалось сосредоточенным.
– Ты ведь занимаешься этим сейчас, не так ли?
– Занимаюсь чем? – Он не отводил взгляда от экрана.
– Ищешь людей, которых видел на других гонках.
– Я ищу тех, кого видел раньше, и тех, кто ведет себя подозрительно. Другие члены нашей команды сейчас там. И тоже ищут наших подозреваемых.
– И что произойдет, если они кого-нибудь заметят?
