— Ладно, посмотрим. А сейчас — идите!
Влахов внимательно осмотрел пластмассовую коробку длиной сантиметров пятнадцать и высотой не больше трех. На боковой стороне ее помещался металлический диск с обозначением цифр. Против белой черточки стоял ноль.
Влахов хотел было взять ее, но удержался. Незачем оставлять свои отпечатки — можно уничтожить какой-нибудь след. Осторожно, не касаясь пальцами коробки, он завернул ее в носовой платой и отнес Пенчеву.
Когда Влахов, взяв письменные показания Лютичева, вернулся к себе на работу, Пенчев уже проявлял найденные отпечатки пальцев. На ручке и на острие бритвы отчетливо были видны следы пальцев Каменова. На серой коробке, кроме отпечатков Лютичева, тоже были его следы.
Влахов отнес коробку в министерство, объяснил начальнику научно-технической лаборатории, инженеру Тихолову, обстоятельства, при которых она была найдена, и попросил исследовать ее как можно скорее.
После предварительного осмотра коробки нельзя было сделать выводов относительно ее предназначения. Металлические рожки наводили на мысль, что это радиопередатчик: они могли служить антенной, хотя были слишком короткими и соответствовали дециметровому диапазону, который практически не используется в шпионской радиотехнике из-за ограниченного охвата.
Специалисты предполагали, что металлический диск с обозначенными на нем цифрами служит для включения механизма, открывающего коробку. Но каков шифр? Не исключалось, что коробка содержит взрывчатку и предназначена для диверсионных целей — что-то вроде адской машины. В любом случае при исследовании коробки нужно было проявить исключительную осторожность. В работу включились все сотрудники лаборатории под руководством инженера Тихолова.
Прежде всего было установлено, что оболочка коробки сделана из высокомолекулярных смол — неизвестного вида пластмассы. Рентгеновские лучи свободно проходили сквозь нее. При просвечивании коробки на экране отчетливо обозначилась очень сложная электронная микроаппаратура. Объект был сфотографирован в различных положениях, после чего группе радиоинженеров была поручена задача по данным снимкам составить схему аппаратуры. Но по одним контурам судить о физической характеристике отдельных деталей и узлов было нельзя. Коробку передали в новый сектор лаборатории, оборудованный совершеннейшей советской исследовательской техникой. Ультразвуковая установка позволила уточнить целый ряд подробностей. После этого был сделан ряд снимков с помощью всепроникающих гамма-лучей.
Майор Влахов пристально следил за ходом исследований. Когда стало ясно, что коробка содержит сложную электронную аппаратуру, Влахов посетил начальника отдела контрразведки полковника Крыстьо Маркова и подробно доложил ему обо всем.
Уже первые фотографии показали, что металлический диск связан с двумя узлами. Один из них был, судя по всему, радиопередатчиком, а другой представлял собой маленький подозрительный цилиндр. Каково было его назначение? Возникли серьезные опасения, что это патрон, который взорвется, если набрать неверную комбинацию цифр. Инженер Тихолов попросил разрешения срезать пластмассовую оболочку, чтобы таким образом проникнуть в коробку. О находке доложили заместителю председателя Комитета государственной безопасности, который распорядился сфотографировать открывающий механизм ультразвуком и гамма-лучами с большим увеличением. Был сделан макет этого механизма. И только после неоднократных испытаний на макете было решено открыть коробку. Комбинация складывалась из цифр: ноль-семь-три-девять-один-два-восемь-ноль. Вращение диска надо было начинать слева направо и на каждой цифре менять направление.
Оставшись наедине с загадочной коробкой в специально оборудованном для этой цели помещении министерства, инженер Тихолов вооружился маленькой отверткой, но к делу приступил не сразу. Поглядел на часы. Было ровно два часа ночи. Если бы задание не было таким срочным, разумнее было бы отложить его на завтрашнее утро. Тихолов чувствовал себя переутомленным. Он закурил сигарету и медленно, с наслаждением затянулся. Стояла полная тишина, словно ни в министерстве, ни во всем заснувшем городе не было живой души. Но он ясно представлял себе коллег, собравшихся в коридоре, напряженно прислушивающихся, взволнованных не меньше его. Да, они могут волноваться.
