Естественно, как и все верующие в магию, он был вдохновлен, испытав настоящую синхронистичность событий. То, что мы сейчас называем синхронистичностью, в прошлом всегда интерпретировалось как магическое воздействие, и у Бруно был такой опыт, и он верил в такую возможность. Но хотя Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола держались более-менее в стороне от магии, их точки зрения в целом не отличаются. Бруно, гораздо более имевший в себе от наивного гения, по-настоящему реализовал ее на практике. К сожалению, он тем самым также вызвал на себя гонения церкви.
В то время магия была частично признана церковью, и Кампанелла, ученик вышеупомянутых троих, даже был вызван одним из пап выполнить алхимическую, магическую работу. Было обнаружено, что в гороскопе папы приближалось очень несчастливое сочетание звезд, и папа боялся, что в день этого астрологического сочетания звезд его либо убьют, либо он умрет. И потому Кампанелла был приглашен, чтобы провести в маленькой часовне Ватикана некую магическую или химическую процедуру, путем смешивания противоположных элементов, чтобы отразить влияние Сатурна, Марса и всех других отрицательных звезд и таким образом защитить папу, в результате чего он пережил этот день. Вы видите, что в те дни церковь отчасти признавала такие тенденции и даже воплощала их на практике. Но быть таким наивным, как Бруно, двигаться вперед, поддерживать гелиоцентрическую систему и говорить о множестве миров, многих твердях небесных и так далее — это было чересчур, и он увяз в этом.
Мы видим, таким образом, что если Дорн считал, что надо было проводить алхимическую работу вместе с определенными интровертными медитативными упражнениями, через которые человек пытался влиять на собственный облик и личность, он был в ладу с тенденцией своего времени и был на одном уровне с ведущими духовными лидерами итальянского герметического движения и Возрождения в целом.
Таким образом, человек приобрел достоинство и власть. «Достоинство» не следует понимать в чисто моралистическом смысле; в нем есть оттенок латинского слова virtus, что означает «энергетическая эффективность», способность трансформировать вещи, влияние, или даже мана — здесь до сих пор есть аспект маны. В то время корень слова vir — мужчина, мужественность — еще воспринимался сознанием.
Затем Дорн продолжает: «Химики называют природой активацию небес с элементами в порождении всех вещей». Это уже яснее. До этого он сказал, что химия занимается формой вещей, а под формой он имел в виду нечто противоположное тому, что мы бы назвали формой, — не внешний объем или облик, но истинную, скрытую сущность вещи, более в аристотелевском смысле слова. «Активация небес», которую упоминает Дорн, соответствует тому, что он называет «формой», как в следующем предложении, где он усиливает значение, которое он дает этому слову.
Эта форма или, скорее, эта скрытая сущность внешнего материального объекта — это то, что небесный свод (Дорн подразумевает под этим словом настоящие астрологические созвездия на небе) создал внутри химического элемента, и это соединение того, что можно было бы назвать мертвой материей, с тем скрытым влиянием элементов и астрологических созвездий, которые вместе создают вещи.
Как я отметила в предыдущей главе, алхимические тексты могут быть поняты лишь с принятием синоптических взглядов: собрать все цитаты вместе, а затем увидеть интуитивно, к чему они подводят. Дорна также можно читать лишь таким способом: всегда нужно иметь в виду, что он подразумевает под «формой», потом посмотреть, где он еще говорит о ней, а затем сравнить тексты. Здесь он описывает форму активации небес в низкой материи. Затем он продолжает ассоциацию, поясняя, что он под этим подразумевает:
«Форма есть действие области эфира на область элементов. Таким образом, природа готовит материю, включая в нее форму, как сперму в матку, и последняя затем производит, как эмбрионы, различные виды вещей. Материя может родить».
Это, конечно, своего рода удар по идее, что материя мертва. Парацельс утверждал, что материя — это живой двойник творящего божества. В этом отношении он был дуалистом, потому что не разделял официальную догму, что Бог сотворил материю так, как это описано в Книге Бытия. Он считал, что материя была нетварной.
