Переход получился долгим, и Рей был вынужден перебарывать свою усталость, в первую очередь с напряжением шеи, так как ему приходилось держать ее выгнутой назад, и использовать зрение для изучения местности впереди в поисках потенциальной угрозы. Тот, кто следил за камерами видеонаблюдения, не отличался особым вниманием; звонков от Макэлроя с предупреждением об ответной реакции боевиков не поступало, перед собой Рей ничего не видел, хотя, пробираясь вдоль магазинов, он слышал в каждом шорох, дыхание, ерзание тех, кто укрывался внутри. Ему потребовалось шесть минут, чтобы спуститься по «Колорадо» до внешнего кольца, пробраться по кольцу и подняться по «Рио-Гранде», и наконец он снова оказался на балконе, выходящем на атриум, но только в четверть оборота против часовой стрелки.
Рей устроился не у самого ограждения, а чуть поодаль. Посмотрев в щель между стальными полосами, он увидел цели. Теперь их оставалось лишь двое, поскольку один боевик скрылся в неизвестном направлении. Рей раскрыл сотовый телефон.
— Так, я на месте. Куда подевался третий?
— Несколько минут назад он просто ушел и спустился на лифте вниз. Похоже, центральный лифт работает. Я видел этого парня, он присоединился к тем, кто внизу.
— Отлично, значит, их двое. Придется изловчиться.
— Что ты собираешься сделать?
— Использовать свое секретное оружие: смертоносную картошку.
У Рея за пазухой было полно богатых крахмалом клубней. По пути он заглянул в «Жареную картошку», расположенную рядом с магазином женского нижнего белья, и захватил семь или восемь самых крупных, шишковатых и неровных картофелин.
— Картошка! — удивленно произнес Макэлрой.
— Из картофелины получается отличный одноразовый глушитель. Смотри и учись, салага!
Выбрав самую большую картофелину, Рей снял «калашников» с плеча и насадил клубень на дуло, вгрызаясь пламегасителем и мушкой в рыхлую клетчатку так, чтобы добрых два дюйма овоща налезли на ствол. Картофелина оказалась прочно закреплена.
Распластавшись по полу, Рей поднял автомат к плечу и сдвинул вниз большой стальной рычажок предохранителя, расположенный на правой стороне ствольной коробки. Нахлынули старинные воспоминания, связанные с этим оружием. Перестрелка в песках — Афганистан, Ирак, кто теперь вспомнит? — он вместе со смешанным отрядом морских пехотинцев и армейских коммандос в доме на окраине какой-то забытой богом деревушки. У него был трофейный «калашников», и он стрелял, стрелял и стрелял всю ночь напролет. Наверное, он убил человек тридцать, не меньше, а когда утром подоспела помощь, в доме не оказалось ни одного убитого, хотя были тяжелораненые. Автомат был грубым, разболтанным, грязным, но, черт возьми, он исправно выполнял свою работу на протяжении всей долгой и трудной ночи.
— Но разве первая пуля не разнесет картофелину вдребезги? Будет ли у тебя время, чтобы насадить на дуло вторую?
— Хороший вопрос, — согласился Рей.
Чуть перекатившись на левый бок, он вытащил второй клубень и подтолкнул его вперед, поближе к дулу.
— Когда первый парень упадет, второй в это не поверит. Он застынет от неожиданности. Я надену на ствол картошку номер два и замочу его.
— Даже не знаю, — неуверенно пробормотал наблюдатель. — Этот тип уже побывал на войне. Возможно, он просто разрядит магазин в твою сторону и начнет орать… так, подожди-ка, подожди-ка. Один из них только что ушел. Я потерял его из виду, не могу сказать, куда он идет.
— Я его видел. Он направился в сортир. Это через четыре или пять магазинов дальше по коридору. Я разберусь с ним, когда он выйдет. Второй парень ничего не услышит, и следующим я завалю его.
— Господи, у тебя стальные нервы, — с уважением произнес наблюдатель.
— Я профессионал, — сказал Рей. — Это мое ремесло.
Снова растянувшись на полу, он занял положение для выстрела, начиная с конечностей. Ноги раздвинуты, ступни разведены наружу для лучшего упора, мышцы напряжены, приклад крепко прижат к плечу, упирается в кость, а не в мышечную ткань, дыхание уменьшено до медленного втягивания воздуха, последняя фаланга указательного пальца лежит на изгибе спускового крючка. После того, как сделано остальное, все дело в том, как нажать. Рей уже нажимал на спусковой крючок миллион раз. Он мастерски отработал это движение: уверенное, плавное, без бокового смещения, равномерное увеличение давления, унция за унцией, до тех пор, пока курок не срывался с боевого взвода, после чего именно там, где и рассчитывал Рей, неизбежно появлялась дырка.
