- Гемян? - скривился я.
- Людей Вселенной, - отчеканил Кей.
- И на том спасибо, - сказал Урм. - Благодаря вам мы еще раз убедились, что ждать помощи не от кого, надо рассчитывать только на себя.
- Совершенно верно, - подтвердил "призрак".
Расставшись с Кеем, мы долго стояли молча, осмысливая услышанное. Разочарование, обида, опустошенность терзали нас. К этому подмешивалось и чувство неполноценности: материализовавшись на Космополисе, Кей уже одним этим продемонстрировал свое превосходство перед нами, воспринимающими телепортацию как ирреальность, а не как результат какого-нибудь нелинейного взаимодействия волны с веществом.
- Нет, каков моралист! - нарушил молчание Урм. -- Возможно, он по-своему прав, но нам от этого не легче...
Я поймал себя на мысли, что уже не чувствую за Урмом того морального превосходства, которое до сих пор подавляло меня. Даже досадую: он вел себя с Кеем не как равноправный партнер, а как назойливый проситель. Умолял о вмешательстве, уговаривал, хотя, наверное, понимал, что Кей не зря отказывает нам. Впрочем, и я делал то же самое...
14. "Сон"
Мне редко снятся сны. А если и снятся, то плоские, серые, расплывчатые. И я их моментально забываю.
Иное дело - Асда. Она иногда рассказывает мне о своих снах. Ее сны не похожи на мои. Они яркие, объемные, цветные, насыщенные действием. Мне даже завидно: по словам Асды, сон это скачок в запредельный мир, отличный от нашего, как свет Яра от тусклого свечения ламп в туннелях Космополиса.
- Мне бывает жалко просыпаться, - говорит она с сожалением, и ее сиреневые глаза мечтательно сияют.
- Но в твоем запредельном мире нет меня, - ворчу c притворной обидой.
- Неправда! Ты постоянно в моих снах. Только иной, похожий и совершенно не похожий на себя...
- Красавец, богатырь, герой?
- Дурачок, - ласково шепчет Асда. - Разве это главное?
Мне становится грустно: уж я-то никогда не буду таким, каким представляет меня в своих цветных загадочных снах моя любимая...
И вот наступила ночь, когда я впервые увидел сон, поистине сказочный при всей своей реалистичности. Но было ли это сном?
Меня навязчиво преследовал диалог с "призраком". Мысленно я то и дело возвращался к нему, придумывал все новые реплики свои и Кея. Мне все казалось, что, найдя нужные слова, я сумел бы убедить его, если бы снова представилась такая возможность. В тот вечер "разговор" был особенно долгим. Увлекшись, я с какого-то момента начал воспринимать его как реальность.
- Не внушает мне доверия твой друг, - говорил "призрак". - Опасаюсь тех, кто ведет двойную игру.
- Урм поступает так поневоле. Он вынужден жить под маской. Однажды и я упрекнул его в этом, а потом мне стало стыдно.
- Ты молод, Фан. Твой жизненный опыт невелик. Мне же есть с чем сравнивать. В истории Гемы были люди того же склада, что и Урм. Революционеры, исповедовавшие принцип: "цель оправдывает средства". Цели бывали и святыми, великими, а вот средства... В конце концов они брали верх над целями. На смену бескорыстию, приверженности идеалам приходили жажда власти, а затем стремление удержать власть, опять-таки, любой ценой. И то, что задумывалось как царство свободы, становилось всеобщей тюрьмой.
Кей говорил не тем суховатым, официальным тоном, который неприятно задел меня при нашей первой встрече, а доверительно, свободно, на "ты", словно давно знал меня и испытывал ко мне симпатию. За грубыми чертами его лица угадывалась доброта...
- Но Урм, действительно, не такой! - с жаром воскликнул я.
- Да, пока не такой. Он искренен в стремлении принести космополитянам свободу. Готов сознательно пожертвовать жизнью. Ненавидит тиранию.
- Вот именно!
- Но и те революционеры на первых порах были "не такими". Их перерождению предшествовала и способствовала "двойная игра", подобная той, что ведет Урм. Сперва с врагами, затем с друзьями и, наконец, с самими собой. Ведь любой диктатор, и Лоор не исключение, оправдывает себя "великими целями", хотя они диаметрально противоположны провозглашенным вначале.
- Значит, человек неизбежно перерождается?
- Я имел в виду людей определенного склада. Ты к ним не принадлежишь.
