Орена, казалось, ответила ему взаимностью. Но ее любовь более походила на дружбу, а способностью дружить он, будучи от природы индивидуалистом, не обладал даже в малой мере. И вскоре чувство недовольства бытием возникло вновь, став да же еще более острым…
Когда, чуть запыхавшись, Орена опустилась в креслице, Фан-Орт спросил со скрытой иронией:
— Надеюсь, с твоими подопечными эмбрионами все в порядке?
— Да.
— Какой же смысл было идти?
— Чтобы убедиться в этом.
— Не доверяешь интеллект-автоматам?
— Ну что ты, после твоих слов…
— Смеешься? Думаешь, я против них? Смотря в чем… Ухажи-вать за эмбрионами — здесь им нет равных. Нуль с девятью девят-ками после запятой, такова вероятность того, что интеллект-автомат не допустит ошибку. А твоя надежность максимум три де вятки!
— Свою надежность ты тоже определил? — обиженно поинтере-совалась Орена.
— Конечно. Семь девяток, — с гордостью сказал Фан-Орт.
— Всего-навсего?
— По-твоему мало? Знаешь, чего это стоило? «Я сделаю из него сверхчеловека любой ценой!» — кричал отец, когда мама за меня заступалась. Мне вводили синтогормоны, облучали сигмаквантами.
— Но сверхстимуляторы смертельно опасны! — ужаснулась Орена.
— То же самое говорила мама. Но отец ее не слушал.
— Они… любили друг друга?
— Любили? Профессор Орт не был способен на это чувство.
«Наш брак — чисто деловое предприятие!» — подчеркивал он. А мама…
В ее жизни была какая-то трагедия… Отца она с трудом выносила, это уж точно.
— А тебя… любила?
— Мне кажется, да. До сих пор помню, как прижимала меня к себе и шептала:
«Бедный мой Фан… Что он с тобой делает! Какую ошибку я со-вершила…
Прости меня, Фан, родной мой…»
— Так ты Фан или Фан-Орт?
— Мое имя — результат неладов между мамой и отцом. Мама хотела назвать меня Фаном, а отец пожелал дать мне свое имя.
Вот в конце концов и получилось: «Фан-Орт».
— Я слушала лекции твоего отца, — задумчиво сказала Орена.
— По анатомии генов? Это его конек!
— Он производил впечатление сильной личности.
— Еще бы… Отец считал себя сверхчеловеком и хотел, чтобы я стал таким же. «Я сделаю из тебя свое продолжение!» — эта фраза врубилась в мою память. При всей своей занятости он уделял мне массу времени. Но не как сыну… Я ни разу не слыша л от него лас-кового слова. И все же я ему благодарен несмотря ни на что: он до-бился своего, хотя я вовсе не желал быть его продолжением.
— Выходит, ты… сверхчеловек? — скептически спросила Орена.
— Это так, — подтвердил Фан-Орт.
— Не люблю хвастовства! — рассердилась девушка. — Какая в нем нужда? Я и так знаю, что ты умен, ловок и… красив, — добавила она с обезоруживающей прямотой. — И другие это знают. Но хвастовство отталкивает от тебя людей. Смотр и, останешься один…
— И ты тоже от меня отвернешься?
— Я — нет.
— А на других мне плевать. Вот увидишь, они пойдут за мной. Отец говорил, что толпа всегда устремляется за самым сильным, — самодовольно проговорил Фан-Орт.
— Слово отца для тебя по-прежнему закон!
— Я восхищаюсь профессором Ортом как личностью, а как отца ненавижу. Он лишил меня детства! Ненависть и благодар-ность… Как видишь, эти два чувства могут сочетаться. Да, именно так: восхищение, благодарность и жгучая ненависть!
— Бедный! — сочувственно сказала Орена.
— Если кто и ласкал меня, то одна лишь мама. А с отцом мы были чужими. Меня подавляли его жестокость и превосходство в интеллекте, которое он подчеркивал при любом более или менее подходящем случае.
Впадая в раздражение, кричал:
«Проклятые гены! Весь в мать, такой же безмозглый!»
— Вот уж неправда!
— Спасибо, — признательно кивнул Фан-Орт. — Отец был не-справедлив к маме. Более умной женщины я не встречал… Ты на нее похожа!
— Я этому рада, — смутилась Орена.
— В конце концов я сумел себя превозмочь. Профессор Орт добился своего и даже заразил меня величием своей цели. Но вот сейчас я недоумеваю: ради чего он со мной возился, к чему готовил? Быть придатком автоматов унижает мое человеческое дост оинство!
— Сверхчеловеческое, — не удержалась Орена.
— Не иронизируй, — вспыхнул Фан-Орт. — В ранг людей воз ведены у нас интеллект-автоматы, мы же в положении машин, притом законсервированных до лучших… или худших?.. времен.
