Юрий с удовольствием съел салат. От рюмки коньяка стало горячо в груди, настроение поднималось.
— Ну, а ты? — спросил Пестунович.
Юрий повертел рюмку в руках и пожал плечами.
— Работаю на «Ан-2». Зам комэска.
— Как семья? — спросил Василий.
— Нет семьи, — сказал Виноградов. — Холостяк я, Вася.
Наверное, сказал довольно громко, и девушка посмотрела на него с любопытством.
— Ну, — недоверчиво протянул Васька. — А вообще, молодец. Свободная птица. Завидую, Юра…
— Погоди, — сказал Виноградов, — завидовать нечему…
«Завидует, — подумал он. — Чудак-человек…»
Он глянул на девушку, которая не смотрела больше на него и говорила со своим спутником.
«Волосы, как у Нины», — подумал Юрий.
— Выпьем, Вася, — сказал он. — Наливай.
Оркестр затянул про угрюмый пароход и мрачные трюмы. Бородач встрепенулся и зашептал на ухо девушке.
— Выпьем, Вася, — сказал Юрий.
— Погоди, — остановил его Василий и повернулся к соседям.
— Давайте вместе. Ведь завтра наш праздник.
Девушка улыбнулась, бородач с готовностью протянул руку к графину.
— Нет, — возразил Василий. — Мы угощаем.
Он звякнул горлышком о рюмку бородача и задержал бутылку у рюмки девушки.
— Можно, — сказала она. — Немного. За ваш праздник.
— Шампанского, — сказал Василий официантке. — И побыстрее.
— Давайте знакомиться. Меня зовут Володя.
— А меня — Римма.
Все выпили и Володя представился, он литератор московский. Едет на Чукотку, думает писать о летчиках, с вами бы полетать, а сейчас хочет послушать, что расскажут они о Севере.
Виноградов пожал плечами.
— Что рассказывать… Сами увидите, — сказал он.
— Только, если напишете о летчиках, дайте кому-нибудь из них прочитать, — сказал Василий.
— Помнишь ту историю? — спросил он Юрия.
— Конечно. Хорошему летчику закрыли дорогу на Север, — сказал Виноградов.
— Расскажите, — сказала Римма.
— А вы тоже пишете? — спросил Юрий.
— Да, но я, что называется, местная, — сказала она.
— Что ж, послушайте, может быть, пригодится.
— Был у нас один летчик. Летал на «Ан-2». В том далеком районе он был один, не считая второго пилота и машины. Конечно его знали все жители тундры. Вывозил больных, доставлял почту, продукты. Обычный воздушный работяга. Но летал прилично. И вдруг — журналист. Приехал, послушал восторженные отзывы об этом парне и написал очерк. Дескать, северный ас, сверхчеловек, летает в любую погоду, с пургой на «ты», и все в таком роде. Корреспондента добрые чувства обуревали, а начальство прочитало очерк и летчика за штаны. «Ты что, такой-сякой, нарушаешь инструкцию?» Он туда и сюда… Но только вашему брату верят больше, раз написал, значит правда. И на север летчика больше не пустили. Сейчас поля опыляет, а там, где летал он раньше, чукчи легенды о нем сложили…
— Еще по одной? — сказал Василий.
В зале танцевали. К их столику подходили, обращались почему-то к Виноградову, «разрешите вашу девушку?», он пожимал плечами, Володя кивал на Римму, а она все отказывала. Юрий подумал не пригласить ли ее самому, но для этого пришлось бы обращаться к Володе, а ему не хотелось.
— …И вот подвожу машину поближе. Сразу и не разберу, в чем дело. Вижу только: вся вершина сопки шевелится. Жутковато стало. Машина зависла, а потом я медленно потянул вертолет вниз, и Василий провел ладонью над столом.
«Конечно, нашему брату есть что рассказать, — подумал Юрий. — Только зря окружают летчиков восторженным ореолом. Придет юнец из училища, в голове мусор, летать не умеет, и вместо того чтобы учиться заново, начинает хвастать своей профессией. «Я — летчик!» Звучит… А ведь летная работа самая «мелочная». Как здесь надо быть щепетильным в мелочах; до смешного щепетильным…»
— Боже мой, — сказал Васька. — Поверите, целое море зайцев. Ну несколько тысяч. Собрались вместе, прижались друг к другу, места свободного не найти. Повис я над ними, потеснились зайцы, но не разбегаются. Жалко, горючее оказалось на исходе, а то б поселок зайчатиной накормил.
— Не верите? — сказал он. — Юра, подтверди.
— Да, — сказал Юрий. — В Ушканьих горах я тоже видел такое. И ребята рассказывали. Собираются зайцы вместе. Вроде форума, что ли…
— А вот еще случай был, — начал Василий.
