Надя окрестила друзей беспомощными иждивенцами и махнула рукой Жене.
— Давай ключи, я сама поеду.
— Юрий Иванович, Надя просит пустить ее за руль, — сказал Женя посмотрев на балкон. — У нее есть права?
— Права то у нее есть, только за руль я бы не рискнул ее пускать.
— Не слушай его, — сказала Надя, — я умею водить машину. Просто он боится, что мне понравится водить машину и однажды я попрошу ключи от "Мерседеса".
— Хе-хе… — искренне усмехнулся Юрий Иванович. — Попросить-то ключи ты можешь, а вот получить… Жень, машина твоя и если тебе ее не жалко… можешь рискнуть.
— Посмотри на меня, — властно сказала Надя своему другу.
— Смотрю.
— Давай ключи.
Изображая лунатика Женя протянул ключи от машины. Надя взяла их и машина тут же пискнула сигнализацией.
— Разве можно ей отказать… — пожал плечами Женя и сел на пассажирское сиденье.
Юрий Иванович первый раз пустил дочь за руль в четырнадцать лет. В шестнадцать она уже ловко водила папин авто, но покупать машину дочери он все же не спешил. Может быть потому, что она об этом еще не просила.
Надя завела машину и включила заднюю передачу. Красный "Шевроле-Корвет" мягко тронулся с места и выехал из ворот на узкую бетонку. Саша, сидевший у калитки, поневоле отвлекся от своей работы и проводил машину взглядом. Переключая скорость Надя улыбнулась, сказала Саше "привет" и не дожидаясь ответа надавила на педаль акселератора. В ответ Саша лишь успел кивнуть головой. За забором послышались приглушенные смешки, но их тут же заглушила громкая музыка. Саша сделал вид, что ничего не слышал и вернулся к работе. Он не испытывал к этой компании ни призрения, ни зависти. У них была своя жизнь, у него своя. Ни больше — ни меньше.
Через полчаса Саша закончил возиться с калиткой, собрал инструмент в деревянный ящик и пошел помогать отцу менять рубероид на крыше сарая, а мама пошла к соседке.
— Что-то они рано в этом году приехали, — сказал отец, принимая из рук сына банку с гвоздями.
— Почему рано? — спросил Саша. — Первые числа мая. Весна в этом году просто поздняя. Снег не везде еще стаял, вот тебе и показалось.
— И лето, говорят, будет холодным и дождливым. Поторопилась мать с клубникой. Листья как будто чернеют, подмерзла наверное.
— Я видел, чуть-чуть есть. Это не страшно. Они отвалятся, а новые вырастут.
После ремонта сарая отец занялся рамами на втором этаже, мама все еще была у соседки, а Саша принялся за садовый инструмент. Он выволок из сарая топоры, пилы, мотыги, высыпал на стол стамески и отвертки, и внимательно осмотрел все хозяйство. Кое-что нужно было подточить, кое-где подтянуть крепление, подремонтировать ручки. Между тем за забором дома напротив что-то происходило. Музыка уже не гремела, ее сменила странная суета у крыльца и у калитки.
Саша сидел на ступенях дома и трехгранным напильником подтачивал зубья ножовки, когда вернулась мать. Он лишь на секунду поднял глаза и поэтому не заметил ее изменившегося лица.
— Чего шумят? — ширкая напильником спросил Саша.
— Надя на машине разбилась.
Саша оторвался от ножовки и посмотрел на мать. Ему показалось, что он не правильно ее понял, но через секунду его сомнения улетучились. Саша не знал почему, но он вдруг испугался.
— Насмерть?
— Говорят что нет, но когда в больницу отвозили была без сознания.
— А второй?
— Что второй?
— Второй человек… как его… ну здоровый такой, в конце улицы живет…
— Скрябин?
— Да-да. Они вместе уезжали, на его машине.
— Не знаю, не слышала. Вера Васильевна сказала, что Надя разбилась, а про второго ничего не говорила.
— Так за рулем Надя была? — спросил Саша.
— Надя, — ответила мать. — Трактор бревна вез на лесопилку, трос лопнул и одно бревно с прицепа соскочило. Надя руль влево вывернула, а там как раз навстречу автобус ехал. Удар, говорят, был страшный. Хорошо, что за ними самосвал ехал. Надю сразу в больницу отвезли.
— Повезли или довезли? — уточнил Саша.
— Довезли. Сказали Юрий Иванович уже машину из Склифосовского вызвал… неужели сюда приедет?
— С его деньгами куда хочешь приедет.
— Вот тебе и деньги, — вздохнула мама. — Докатались.
— Перестань, мать. Случай. Ему все равно с деньгами ты или нет.
